на люк, и попросил его подсадить. Встал на плечи детектива и, с рывком оттолкнувшись, взобрался на крышу лифта. Достав из своего рюкзака спортивные штаны, перемотал штанинами обе ладони и, запрыгнув на трос, как на канат в школьном спортзале, полез по нему вверх. В этот момент я вспомнил себя в его возрасте и почесал живот. Стало немного стыдно.
У каждой двери он зависал и, обвив обеими ногами трос, начинал долбить в нее что есть мочи, крича во все горло, есть ли там кто живой. Получив в ответ молчание, Джордж продолжал подниматься все выше, пока не пропал из виду в тени шахты. Некоторое время до нас доходило эхо его голоса, но потом даже оно пропало. После недолгих размышлений я пришел к выводу, что если бы он сорвался, мы бы узнали об этом первыми. В этом случае его тело попросту размазало бы по крыше. Так что либо он смог выбраться и скоро нас вытащат, либо он висит сейчас под самой крышей и насвистывает что-то из альбомов любимой группы.
– Нас вообще собираются спасать или нет? – толстяк никак не мог угомониться.
– Слушай сюда, Стивен Хокинг, – резко начал детектив, тыча пальцем ему в живот. – Я дважды повторять не буду. От того, что ты тут будешь ныть, ничего не изменится. Так что лучше сиди ровно и заткнись! – все то время, что мы здесь сидели, старик сдерживал себя и сказал только пару фраз, но сейчас… Сейчас в его глазах возгорался огонь. Как будто пожарные стали поливать горящий дом бензином вместо пены. Лицо толстяка покраснело от возмущения.
– Или что? – не разжимая челюсти, спросил толстяк.
Слово, еще одно слово и, готов поспорить, он ему врежет, понадеялся я. Но, к моему сожалению, детектив оказался намного умнее и не стал размахивать кулаками, как уличный боец после бутылки водки. Вместо этого он одним движением засучил правый рукав – тут и без того долго текущее время остановилось вовсе. Увиденное заставило толстяка откатить коляску назад, да и я, честно говоря, немного занервничал, забившись глубже в угол. Вместо обычной руки из кожи, мяса и костей, из плеча торчал металлический протез с двумя серебристыми поршнями на сгибе локтя.
Никто больше не обронил ни единого звука. Даже дышать все пытались через раз. В этот момент, когда воздух между нами можно было с легкостью разрезать ножом, на моем телефоне заиграла нарастающая мелодия будильника. Луи Армстронг решил напомнить мне, что «пора бы, мой друг, уже выйти из дома на утреннюю пробежку. Жирок сам себя не растрясет». Вечно забываю его отключить.
Луи в своей песне приветствовал мисс Долли под звуки саксофона, а я в свою очередь извивался в нелепом танце, пытаясь дотянуться до заднего кармана, где лежал телефон. Сердце сжалось до размеров грецкого ореха. Я снова почувствовал себя школьником на уроке с невыученным домашним заданием. Подумал, что слишком часто вспоминаю про школу. Наверное, это намек на то, что нужно как-нибудь туда наведаться. Схожу на неделе, если эти трое меня сейчас не убьют.
Дотянувшись до мобильника и выключив