Мари была вспыльчивой, нередко вздорной молодой особой, крайне темпераментной и склонной к перемене настроения. Она любила заниматься любовью с мужем и могла отказывать ему в сексе неделями. Она любила выходить с Михаилом на люди – в театр, филармонию или, на худой конец, в его треклятый бар «Полонез». Но бывало запиралась в своей комнате, отказывалась готовить обед и купать Сему и часы напролет валялась на кровати, уставившись в телевизор.
В один из таких дней Михаил как раз вернулся со смены, ночь прошла напряженно, нервно, он чертовски устал, был как волк голоден и зол, но Мари даже не пошевелила рукой, не повернула к нему головы и не обронила слова. Хоть бы выругалась, сука, поморщился про себя Михаил. Потный, грязный, проигнорировав душ, он грубо подмял под себя жену, она пыталась вырваться, кричать, но он так придавил ее, что у нее не осталось ни единого шанса не кончить в один миг с ним… Отдышавшись и приняв душ, Мари закатила скандал, Михаил впервые ударил ее, а к вечеру у Семы поднялся сильный жар. Мальчик побледнел, заметно ослаб и стал бредить.
Супруги, не мирясь, замолчали, заговорили о чем-то бессвязным, извиняющимся тоном. Мари дала сыну лекарство и принялась окуривать квартиру.
– Что за дрянь воняет? – недовольно повел носом Михаил.
– Сам ты дрянь, – огрызнулась Мари. – Это смесь трав, которую я делаю сама из шалфея, полыни, зверобоя и можжевельника. Дым от них очистит наш дом от энергетической паутины и поправит здоровье Семочке.
Она потушила в детской люстру, оставила включенным лишь ночник, горевший на тумбочке в изголовье кроватки. На тумбочке, помимо лампы, стоял еще стакан с водой, лежал градусник и были разбросаны пластинки с таблетками. В стакане рыбьим глазом поблескивал серебряный перстень Мари, доставшийся ей в наследство от предков Иштлильтона – ацтекского бога здоровья. На этот перстень женщина рассчитывала больше, чем на лекарства, веря в них так же слабо, как в то, что земля круглая.
Около часа ночи Семе стало хуже: он начал метаться, бредить вслух, температура зашкалила за 39 – а на стене, вдоль которой стояла его кроватка, появились тени.
Первым их обнаружил Михаил.
– Гляди, твои слоны.
– Нет, – приблизив лицо к стене, покрутила головой Мари. – Не похожи. Здесь два слона, а у меня их уже пять.
– Ты проверяла?
Мари подошла к книжной полке, где стояли фигурки слонов, пересчитала их и утвердительно кивнула: – Слоны все на месте.
– Да я так сказал… Надо ж как-то объяснить это наваждение.
– Чего захотел. Это не для среднего ума, – не глядя на мужа, ухмыльнулась Мари. – Я сейчас.
Она сходила в их с Михаилом комнату, порылась в комоде и вскоре вернулась с полотняным мешочком и курительной трубкой. Развязав мешочек, она взяла из него щепотку сушеной травы и принялась набивать трубку.
– А может, эта твоя вонючая трава… того?
– Чего того?
– Ну, вызвала