девушка смеется в ответ на слова, сказанные Марком Игоревичем. Заметив, что дочка подошла к ним, я с негодованием в голосе супруге заметил:
– Нельзя позволять Полине гулять с Ермаковой. О ней бог знает, что говорят.
– Во-первых, не с Ермаковой, а с Таньшиной. У неё такая фамилия. А во-вторых, у Татьяны сложная судьба, надо быть к ней снисходительным, – ответила Галина фальшивым голосом, оправдывая женщину, которую на дух не переносила.
Дослушав до конца наставительный ответ жены, я получил одну лишь пользу, – узнал настоящую фамилию Татьяны, но на душе стало ещё противнее.
Я, конечно, и сам был неискренен, требуя запрета на общение дочери с Таньшиной, но терпеть не мог, когда «включая в себе голос истины», лгала жена. Мне хорошо была известна нетерпимость Галины ко всем людям, «замаравшим» себя, ведущим, с её точки зрения, «неправильный» образ жизни.
Сама Гордеева вышла замуж девственницей и считала, что это обстоятельство возвышало её над «падшими женщинами» и давало ей индульгенцию на всю оставшуюся жизнь. Во время застолий она с гордостью об этом рассказывала, ставя себя в пример ветреным и, как она выражалась, «недальновидным» подругам. Мне ненавистно было в жене это высокомерие.
Сняв с веревки сушившееся на кухне полотенце, я направился в ванную принимать душ.
По субботам Полина посещала бассейн. Жена в этот субботний день с ней на занятия по плаванию не поехала, попросила меня её подменить.
В бассейне был открытый урок, – родителям раздали бахилы и пустили посмотреть, как обучают их детей разным стилям плавания.
На мгновение отвлекшись от Полины, демонстрировавшей мне стиль «баттерфляй», я заметил на противоположной стороне бассейна Таньшину в закрытом синем купальнике. Почувствовав пристальный взгляд, Таня на меня посмотрела. И, о чудо! Она улыбнулась широко и открыто, как хорошему знакомому, и не просто ответила кивком, а приветливо и можно сказать, игриво, помахала рукой.
Конечно, это был жест вежливости, продиктованный исключительно её темпераментом, но мне показалось, что в этом её приветствии было нечто большее.
Домой мы с дочкой возвращались пешим ходом, в компании с Таньшиной. Шагали не спеша. Татьяна была словоохотлива, но беседу начал я с самого, как теперь понимаю, непристойного вопроса о её родителях.
– Татьяна, скажите, какое у вас отношение к родителям? – фальшиво-назидательным голосом осведомился я.
– Ну, во-первых, они меня очень любят, – стала отвечать Таньшина предельно серьёзно. – Я имею в виду отца и его вторую жену. И это останется со мной навсегда. А во-вторых, это грустная тема. Давайте, я вам лучше расскажу о том, как я училась на парикмахера.
– Давай, – согласилась Полина.
– Мой дедуля, Тихон Макарович Таньшин, папин отец, – он по профессии железнодорожник-МИИТовец. МИИТ, Полечка, это Московский Институт инженеров транспорта. Так вот, дед всю жизнь проработал