Не я же в стене дырку прорубала. – Она смеялась, уже почти совсем видимая и доступная.
– Тэвил! Лучше бы я в каркере остался!
Она нагнулась, быстро поцеловала его в щеку, как подружка или сестра, и направилась к выходу из парилки, бросив через плечо:
– Вон там кадка с водой, обмойся.
Оставшись один, Валбур стряхнул с себя ледяные ошметки, протер глаза и увидел, что высоко под потолком в стене над лавкой имеется широкая прорезь, сейчас закрытая доской. Вероятно, если потянуть за рычаг, доска открывается внутрь, и весь собравшийся за эти дни снег высыпается на того, кто лежит на лавке. Хитро! Срабатывает один раз, но и одного раза более чем достаточно, чтобы прочистить и тело, и голову.
Он нашел кадку и окатил себя с головы до ног на удивление прохладной водой. А что, могло бы быть и хуже! Теперь в самую пору вздремнуть и тогда сказать, что жизнь прожита не зря.
Когда он снова вышел в предбанник, Тиса была по-прежнему там: в накинутом на голые плечи платке она сидела на лавке и протягивала ему какие-то серые тряпки из грубой мешковины.
– Что это? – удивился он, рассматривая её грудь.
– Твоя новая одежда. Все остальное ты получишь обратно, когда оно будет выстирано.
Валбур взял приятно пахнущую свежестью стопку, разложил тут же на лавке и обнаружил широкую рубаху и не менее просторные штаны на тесёмке.
– Не на меня сшито, – заметил он, не спеша прикрывать свою вызывающую наготу. Сейчас ему даже нравилось, что Тиса на него смотрит, и тем более – как смотрит. – Вы тут, похоже, великана ждали.
– Великанов мы не ждали. Бери, что дают. Может, тебя дома так обмывают и обшивают, а тут у нас всё просто: дают – бери, не берешь – не надо.
– Ты сама-то давно здесь? – поинтересовался Валбур, послушавшись совета и одевшись. Причем на поверку одёжа оказалась не столь уж велика.
– Не очень, – ответила Тиса и теперь набросила шубку прямо поверх платка. Она уже была в валенках. – Идем. Я тебе покажу, где ты будешь спать.
– А ты? – усмехнулся он.
– А это не твоего ума дело, – беззлобно отмахнулась она и вышла на порог.
После горячей бани, кипятка, снега и ушата холодной воды на улице Валбура бросило в жар. О таком приёме мог бы мечтать любой мужчина. А он, дурак, отказывался! Причем первый раз, когда Ротрам подсел к нему в таверне, а второй, когда не поверил Тому, что тот не хочет затащить его в какую-то западню. Не будь Тома, не видать ему ни Феллы, ни Тисы, ни этой славной баньки. Правда, он бы никогда не узнал и про существование глухих каркеров, кроме тех, о которых известно всем. Но этот опыт ему едва ли пригодится…
Они перешли темный двор и вошли в противоположную избу. Дверь была открыта. Внутри их встретила тишина, нарушаемая чьим-то мерным похрапыванием. После банной горячки и уличного морозца здесь Валбура окутало приятное тепло. И темнота, почти такая же густая, как в каркере, правда, уютно нарушаемая отсветами живого пламени из скрытой где-то в глубине