записки и просьбы. По-моему, это вопиющее нарушение прав личности. У вас на Харлане такие же порядки?
Я пожал плечами.
– Более или менее. Если просьба нотариально оформлена, самоубийц не оживляют. В противном случае неоказание медицинской помощи считается уголовным преступлением.
– Полагаю, это разумная предосторожность.
– Да. Она не дает убийцам выдавать дело своих рук за самоубийство.
Облокотившись на ограждение, Банкрофт посмотрел мне прямо в глаза.
– Мистер Ковач, мне триста пятьдесят семь лет от роду. Я пережил войну корпораций, последовавшее затем крушение моих промышленных и торговых интересов, настоящую смерть двоих сыновей и, по крайней мере, три крупных экономических кризиса. Но я до сих пор здесь. Я не тот человек, который будет лишать себя жизни. Однако если бы я решился на такое, то не допустил бы подобных глупых ошибок. Если бы я вознамерился умереть, вы бы сейчас со мной не разговаривали. Это понятно?
Я выдержал взгляд его жёстких чёрных глаз.
– Да. Понятно.
– Хорошо. – Он отвернулся. – Продолжим?
– Мы говорили о полиции. Она вас не слишком-то жалует, так?
Банкрофт улыбнулся, но в его улыбке не было веселья.
– У меня с полицией проблемы перспективы.
– Перспективы?
– Именно. – Банкрофт направился к двери. – Пойдемте, я вам покажу, что имею в виду.
Следуя за ним, я задел рукой телескоп, развернув его наверх. Шок загрузки требовал выхода. Двигатель позиционирования телескопа, недовольно взвизгнув, вернул оптический прибор в исходное положение, нацелив на горизонт. На старинном цифровом дисплее замигали значения высоты и приближения. Я задержался, наблюдая за тем, как телескоп восстанавливает настройки. Клавиатуру покрывал многолетний слой пыли.
Банкрофт или не заметил мою неловкость, или вежливо промолчал.
– Это ваш? – спросил я, ткнув указательным пальцем в оптический прибор.
Банкрофт рассеянно взглянул на телескоп.
– Когда-то это было моим увлечением. В те времена, когда на звёзды стоило смотреть. Вам не понять эти чувства. – Это было произнесено мимоходом, без какого-либо намерения оскорбить или унизить. Голос Банкрофта лишился жёсткости, словно затухающее сообщение. – Последний раз я смотрел в эти линзы почти два столетия назад. Тогда многие корабли ещё летели к своим колониям. Мы до сих пор не знаем, что с ними стало. Ждём, когда вернутся сквозные лучи. Так ждут свет маяка.
Он забыл обо мне. Я вынужден был вернуть его к действительности.
– Проблемы перспективы, – мягко напомнил я.
– Ах да, проблемы перспективы. – Кивнув, Банкрофт махнул рукой в сторону поместья. – Видите вон то дерево? За теннисным кортом?
Не заметить такое дерево невозможно. Тень от раскидистого старого чудовища высотой с дом была больше теннисного корта. Я кивнул.
– Этому дереву больше семисот лет. Купив поместье, я нанял архитектора, и тот сразу же предложил