накачанные мужики на веслах меняли ритм гребли. Ни плетки в руках надзирающего, ни кандалов на ногах самих гребцов Федор не углядел.
– Слушай, – спросил он вполголоса у Квинта, когда моряк-старослужащий определил первой центурии отгороженное место на корме, заполненное деревянными лавками и отделенное от гребцов переборкой с нешироким проходом, но без двери, – а гребцов, что, разве не из рабов набирают?
– Ляпнешь тоже, – хохотнул Квинт, заняв лавку и пристраивая рядом свой щит и пилумы, – да кто сюда рабов пустит! От свободных отбою нет. Они тут такие деньги заколачивают, нам с тобой и не снилось! Правда, пахать приходится похлеще нашего, но привыкнуть можно ко всему. Сам знаешь. Зато почет. Гребец на военном корабле – занятие уважаемое. Даже позначительнее рыбного промысла будет. Я сначала хотел сюда податься, да потом передумал. Мне под парусом ходить больше нравится.
Это открытие слегка потрясло Федора. «Вот это да! – подумал он, тоже опуская щит на палубу и поглаживая шершавое дерево борта. – А я-то, дурак, всю жизнь полагал, что на веслах только рабы сидят».
Между тем вернулся Домиций, определивший зону обитания солдатам из второй центурии, оказавшимся палубой ниже, и велел всем снова подниматься наверх. Настала пора приступать к активной тренировке.
Глава шестая
Armatura[55]
– Смотрите сюда, – Домиций Аст Требра направил указующий перст на вертикально стоящий «корвус», когда морпехи обеих центурий, оставив пилумы и щиты в своих новых обиталищах, выстроились вокруг него на носу квинкеремы плотным полукругом, – этот мост станет вашей дорогой на неприятельский корабль.
Федор еще раз внимательно оглядел «корвус», полуприкрыв глаза рукой от яркого солнца. Квинт стоял в двух шагах от него, тоже разглядывая хитрое приспособление.
– Он подвижный, – продолжал пояснять Домиций Аст Требра, махнув рукой двум морякам, тотчас завозившимся у механизмов, разворачивая «корвус» на пару десятков градусов, – и может перекидываться с любого борта. Настигнув врага и приблизившись почти вплотную, мы обрушиваем этот мост на палубу его корабля. И он впивается в нее так, что никакой силой нас уже не растащить. Видите на его носу крюк? Если удалось его вогнать в палубу, то враг, считай, уничтожен, потому что тогда в дело вступает манипула прославленной римской пехоты. А в рукопашной мы сильнее любого врага.
Скользнув взглядом по озадаченным лицам легионеров, он ухмыльнулся, явно довольный произведенным впечатлением. И решил его еще усилить.
– А главное, – закончил Домиций, – такие хитрые штуки есть только у нас. И не обязательно в бою таранить или ломать противнику весла. Теперь римлянам воевать намного проще. Главное подойти поближе, и тогда уже от вас никто не уйдет.
Федор что-то припоминал насчет «ломать весла» – кажется, в морском бою древних такая тактика называлась «проплывом»[56].
– А у врагов таких нет? – звучно спросил Квинт.
– Будешь