раньше Вика вела себя гораздо приличнее, стриптиз не устраивала, а использовала обычные женские приемы. И лишь последние два-три дня стала применять крайние средства. (Вероятно, с отчаяния.) Бедняжка!.. А нравится ли она мне?!. Еще бы!!! Такая прелесть! Да за ней любой нормальный мужик побежит на край света сломя голову!!!»
– Вы заболели? – вставив шпильку обратно в прическу, вдруг в упор спросила девушка.
«Ага! Намекает на раннюю импотенцию! – больно долбануло по самолюбию. – Да я же тебя, милашка, способен до полусмерти уработать!»
– Может, примите «Виагру»? – в синих глазах блеснули слезы. – Я достала настоящую, высококачественную, специально для Вас!
«Ну-у-у это уже ни в какие ворота не лезет! Боже, позорище-то какое!!!»
– «Виагру», говоришь, – хрипло сказал я, поднимаясь из-за стола. – Дверь в приемную заперта?
– Да!!! – слезы мгновенно высохли, сменившись радостным ожиданием. – А звонки со служебного номера я переадресовала на свой мобильник.
– Закрой кабинет… тоже!
Девушка щелкнула замком и одновременно, другой рукой, распахнула блузку на кнопках.
– Р-р-р!!! – хищно отреагировал я, подхватил Вику на руки и почти бегом отнес в комнату отдыха, к дивану.
– А как же «Виагра»? – слабо пискнула она.
– В унитаз спусти, – пробормотал я, подминая под себя податливое, горячее тело. – Нам эта хрень без надобности!..
Глава II
В подземелье пахло сыростью, пороховой гарью и свернувшейся кровью. Стены испускали призрачное голубоватое свечение, а с потолка, с намалеванной на нем пентаграммой, сочилась зловонная бурая жижа. По грязному каменному полу ползали ядовитые змеи, злобно шипели и время от времени кусали меня за ноги. Каждый раз по телу проходила длинная, мучительная судорога, однако я почему-то не умирал. Хотя, судя по общему количеству укусов, был уже нашпигован отравой по самую макушку. Я не знал, как именно сюда попал и сколько с того момента прошло времени: то ли час, то ли год, то ли вечность. Зато точно знал, откуда прибыл – прямо из собственной постели, где предавался любовным утехам с Викой Семиной. После вышеописанного случая в моем кабинете мы занимались этим делом регулярно, по три-четыре раза в день, но исключительно на работе. Ночи, невзирая на уговоры девушки, я предпочитал проводить один, дома. Вике подобный расклад очень не нравился. Она дулась, ворчала, называла себя «кабинетной подстилкой» и наконец вчера, в субботу, устроила мне сцену ревности, жалобно всхлипывая и причитая сквозь слезы:
– Не могу больше так! Я же не шлюха какая-нибудь, не для карьеры стараюсь, а просто тебя люблю и не хочу делить ни с кем!
– Ты и не делишь, – улыбнулся я. – Ты у меня единственная, ненаглядная и…
– Неправда! – заплакала красавица, трогательно вздрагивая обнаженными плечами… (Означенная сцена происходила в обеденный перерыв, по завершении занятия сексом на известном читателю диване)… – Ночи ты проводишь с Клавкой!