часов информационных курсов. Я верила, я всего лишь одна изо всей нашей цивилизации верила, что вы все-таки что-то можете. Пусть даже не сейчас, пусть когда-нибудь потом. Но сможете. И видеть, и понимать. Я ждала. Я так долго ждала этого момента. Мечтала как о счастливом дне, что вы говорите со мной, видите меня и не отправляетесь как неразумные животные на эту бойню, на Арон. И вот, спустя почти сто лет я наконец нашла тебя. И ты мог видеть меня, и говорить со мной. Понимать все. И ты ведь совсем неплохой человек, Антон, – она неожиданно назвала его по имени, как будто бы знала, – добрый и умный. Ты умеешь слушать и понимать, воспринимать новое. А сейчас я потеряла тебя. Утратила навсегда, потому что ты безумен. И не спорь, и не говори ничего. Я просто не могу тебя больше ни видеть, ни слышать, – Люн по-прежнему говорила повернувшись лицом к окну. – Забудь обо мне, пожалуйста, а я… я тоже постараюсь. И не надо прощаний. Вы люди, похоже, и вправду должны по-настоящему сойти с ума, чтобы прозреть. Все, это конец, я ухожу.
После этих слов девочка плавно прошла сквозь стену комнаты, где было окно. Потом громко свистнула, и опять, как и в прошлый раз откуда-то с неба камнем спикировало вниз и приземлилось рядом с ней все то же крылатое чудище. Но на этот раз Люн не запрыгнула на него сразу. Она еще какое-то время стояла рядом с этим «птеродактилем» и гладила его по шее и спине. А затем залезла на него, поднялась в воздух и, не произнеся ни единого слова, неспешно скрылась где-то за далекими деревьями.
Антон же молча провожал ее взглядом. Доказывать ей что-то было бесполезно, он и сам это понимал. Ведь та ночная история действительно больше походила на бред сумасшедшего, чем на рассказ нормального человека. И Люн, наверное, правильно сделала, что вот так все порвала. Уж слишком тяжело это было для них обоих. А в таких случаях лучше резать сразу. Пусть это и больно, пусть по живому, но зато и не мучиться долго. А больно-то было. Так больно, что Антон, едва не скрючившись, как и в тот, прошлый раз, когда впервые увидел свет, медленно подошел к своей кровати и, плашмя рухнув на нее, тихо завыл. Так он лежал очень долго. Час, два, а может и дольше, он забыл тогда о времени. Это продолжалось до тех пор, пока абсолютную тишину его старого деревенского дома не разрезал резкий, дребезжащий и, как казалось, невероятно громкий звук. Кто-то звонил ему в дверь.
12. ОПЯТЬ НА РАБОТУ?
Антон с трудом поднялся и медленно, шаркая босыми ногами по полу, прошел к двери. Но еще выходя из кухни, он уже увидел через зашторенное тюлем окно терраски, что на асфальтовой дороге напротив его дома был припаркован чей-то автомобиль. Машина была новой, красивой и явно дорогой. «Интересно, – подумал про себя Антон, – кого это еще черт принес в такой день». После чего отомкнул входную дверь и в немом изумлении замер на месте как вкопанный. Перед ним стояла Наталья Сергеевна.
Женщина выглядела чудесно, особенно в лучах мягко подсвечивающего ее изящный силуэт послеполуденного солнца. Впрочем, секретарша шефа всегда отличалась довольно изысканным вкусом, хотя, возможно,