Языки пламени извивались, словно тела малоскромных танцовщиц, развлекавших знать в его замке во время праздников. Белые пылинки взмывали, вырываясь из оков пламени, и растворялись во тьме. На деревьях вокруг столов висели лампадки, подвешенные к ветвям за тонкие, словно паутинки, ниточки. Когда их колыхал ветер, они поблескивали от вспышек языков пламени костра. Дриады мерно бродили у столов, расставляя тарелки с едой. Их дети играли, смеясь, бегали вдогонку друг за другом вокруг столов.
Стэфан приблизился к столам в сопровождении ханта Таты. Позади к нему подошла хранительница и опустила руку ему на плечо. Стэфан инстинктивно обернулся, хватая ее за руку, и другой рукой нанес удар. Хранительница ловко увернулась от кулака Стэфана, а на ее лице появилась довольная улыбка.
– Хорошо, очень хорошо! – сказала она – Алфуру не приведется обучать тебя основам. Завтра начнем обучение.
Она сложила ладони вместе, перекрестив пальцы между собой.
– А теперь пойдем, насладимся Праздником Полнолуния и воссоединимся с предками.
Хранительница посадила Стэфана на краю последнего стола.
– Почему я не могу сесть на более достойное короля место?
– Имеет ли это хоть малейшее значение? Ведь не важно, где ты носишь корону – на голове либо на заднице – корона все равно остается короной. – спокойно, но крайне внушительно сказала хранительница.
– Ясно. – ответил Стэфан, и присел на указанное место.
За столом напротив сидела Аларет. Стэфан быстро заметил ее темные волосы, отличавшие ее от других дриад. На ее черных волосах мерцали блики света, привлекая взгляд Стэфана. Он ожидал увидеть отшельницу, которой сторонятся другие дриады, однако Аларет приветствовали другие дриады, увлеченно и радостно болтали с ней, улыбались, дети играли с ней в догонялки. В то же время Стэфана все обходили стороной. Хоть он и выглядел как один из них, его сторонились, о нем шептались, никто не хотел садиться рядом с ним.
Стэфан наблюдал за Аларет, когда началось действие. Из тьмы выступили дриады – мужчины и женщины – в белоснежных тогах, разукрашенных красками из растений. В руках они несли глубокие чаши. Дриады шли двумя рядами, меняясь местами, волнами переплетаясь и сменяя пути движения. Они напевали мелодию, тихо, почти неслышно, но другие дриады подхватывали мелодию, и подпевали. Дриады расположились вокруг костра, возвели ладони с чашами к небу и застыли. Из чаш взлетели светлячки, закружились мириадами огней, и опустились в лампадки, висевшие на ветвях. Факелы, стоявшие по периметру вокруг столов, потухли. Свет светлячков и блики костра осветили дриад. Воцарилась атмосфера таинственности, магического трепетного ожидания, пробирающего до мозга костей, завораживающая, возбуждающая первобытный страх перед древним ритуалами, духами и неизвестным. Словно невидимая магическая нить объединила древнюю магию и живущих ныне существ. Весь трепещущий всеми фибрами души, околдованный, растерянный, выброшенный из привычной среды жизни, Стэфан неподвижно и опьяненно наблюдал