риска наступления негативных последствий, поскольку данный подход был бы противен принципу справедливости (курсив мой. – В.В.)», хотя это «может показаться необходимым исходя из прочтения статьи 165.1 ГК РФ»[131]. М.А. Егорова замечает, что положение пункта 3 статьи 434.1 ГК РФ, предписывающее право на возмещение только реального ущерба в виде расходов, понесенных стороной переговоров, не соответствует требованиям принципа справедливости, поскольку перечень оснований для применения мер преддоговорной ответственности должен оставаться открытым[132]. В приведенных примерах конкретные нормы закона обладают признаками социальной справедливости или несправедливости в силу определенных формулировок.
Встречаются и научные высказывания, касающиеся оценки содержания тех или иных юридических понятий исходя из требований принципа справедливости.
Например, К.И. Сколовский, воспользовавшись теорией естественного права, приходит к мысли о том, что «в сделке доброе и справедливое» выступает «как требование к каждому выполнять свои обещания, ведь сделка всегда, так или иначе, сводима к обещанию». И далее делается важный вывод: «…справедливость, состоящая в том, что каждый должен выполнить должное (так ее понимал Ф. Хайек), вполне совпадает с сущностью сделки»[133].
Наконец, в этом же ряду можно отметить и требования к отдельным юридическим принципам с позиций социальной справедливости. Например, Н.В. Козлова обратила внимание на то, что «цивилистическая теория не смогла доказать безусловную справедливость принципа причинения вреда в качестве общего основания ответственности для всех без исключения случаев. Последовательное проведение этого принципа на практике могло парализовать человеческую деятельность»[134]. Ю.С. Харитонова, отмечая отсутствие в ГК РФ указания на прямое одобрение сделки, подчеркивает, что это соответствует принципу диспозитивности гражданско-правового регулирования. Законодатель допускает более широкое толкование последующего одобрения, которое может быть как прямым, так и косвенным. Адресатом одобрения, по мнению автора, должен быть контрагент по сделке. И в этом контексте Ю.С. Харитонова полагает справедливым предоставить правовое значение одобрению с момента восприятия его третьим лицом – контрагентом по сделке[135]. По сути, речь идет о толковании принципа диспозитивности сквозь призму принципа социальной справедливости применительно к конкретной ситуации, прямо не отраженной в законе.
Вместе с тем в юридической литературе никто не рассматривает социальную справедливость как определенное состояние, реальное качество любых общественных отношений, в зависимости от которого непосредственно формируется не только система права в целом, но и отдельные юридические нормы. Поскольку в понятие социальной справедливости не заложена четкая связь правовых норм с изменяющимися отношениями, то набор юридических требований социальной справедливости зачастую