разберем, перевезем на Беннетта и там зазимуем вчетвером. Идея безумная, туда и пеший едва ли прошел бы, а тут – много тяжелейших нарт, миль 15 по невесть какому льду. Вот тогда-то Матисен и положил начальнику на стол список неисправностей – так и так, мол, выйти в море нельзя. Барон и тут уступил не сразу. Дал шесть дней на ремонт, отказался от перевозки поварни, зато загорелся новой (совсем уж сумасшедшей) идеей – идти на Беннетта с четырьмя нартами, в расчете на голодную зимовку. Хорошо, что море встало, и вопрос надолго отпал.
Академия предложила Толлю, в ответ на его просьбу о втором складе угля, сократить круг работ, Толль же предпочел просто бросить “Зарю”. Лейтенант Матисен, которого Толль назначил командиром, писал: “Толль не хотел больше плавать на судне, или просто хотел от него избавиться”. Этот крик души был извлечен биографом Толля П.В. Виттенбургом из академического архива, а в официальных отчетах, публиковавшихся регулярно в “Известиях” Академии, все вроде бы шло гладко. Ознакомившийся с ними увидит полную нелепость: пока судно движется, Матисен, метеоролог, ставший фактически начальником экспедиции, ни на миг не может покинуть мостик, поскольку другой офицер (Колчак) – впервые в Арктике, а ледовая обстановка сложнейшая. Почти всю научную работу ведет (между вахтами) лейтенант Колчак, ему помогают наиболее грамотные и умные матросы и ссыльный студент-медик (присланный из Якутска взамен умершего судового врача), а других научных сотрудников на научном судне не осталось. “Заря” идет неизведанными водами, вдалеке виден неизвестный остров, но ничего нельзя исследовать, ибо весь уголь приказано тратить на то, чтобы вновь и вновь искать во льду щели, быть может, ведущие к Беннетту. В любой день “Заря” может быть раздавлена льдами, так что Матисен приказал держать документы, еду, одежду и нарты наготове в палубной надстройке – спасатели готовы стать потерпевшими, а им-то помочь не сможет никто.
Что ж, избавиться от “Зари” Толлю удалось, но ведь от себя не избавишься».
Таймырская одиссея
Таймыр. Апрель – май 1901 года
Коршун с крыльями широкими, как охотничьи лыжи, кружил над таймырской тундрой. Он следил за двумя крохотными фигурками, которые отчаянно пробирались в глубь гиблой земли, и вещая птица чувствовала, что эти живые пока существа – чуждые суровому здешнему миру – очень скоро могут стать неживыми. Еще раньше – ослабевшими настолько, что легко станут его добычей. Существами, которых выслеживал коршун, были два человека, забредших туда, куда не ступала нога их соплеменников: высокий, идущий впереди – барон Толль, пониже и также подавшийся вперед – Колчак. Оба помогали отощавшим собакам тянуть сани с поклажей. Тридцатые сутки брели они по тундре в поисках продовольственного склада, который Толль устроил на одной из приметных сопок специально, чтобы пополнить запасы еды на обратный путь – на возвращение к «Заре».
В эти изнурительные санные (большей частью –