на того обрушиваются грандиозные неприятности, и в мире снова остаются только те, кому я нравлюсь, или кто меня любит. – С этими словами Страус подошёл к креслу библиотекаря и осведомился: – Что читаешь?
– Книгу, – машинально ответила Ашуга.
– С картинками?
– Э-э… – она не находилась с ответом.
– Я тоже читал книгу, – припомнил Хиша. – Твоя интересная?
Дикий ожидал, что Бронерожка снова вспылит и начнёт ругаться, но она, к большому удивлению Страуса, в очередной раз вздохнула, медленно провела лапой по раскрытым страницам и негромко спросила:
– С тобой можно говорить серьёзно?
– Конечно, – Дикий деловито щёлкнул клювом. – Неужели об этом нужно спрашивать?
– А совсем серьёзно? По-настоящему серьёзно?
По тону библиотекаря Страус понял, что шутки закончились, нахмурился и плюхнулся в соседнее кресло:
– Что случилось?
– Ты никому не расскажешь о нашем разговоре?
– А кому я должен не рассказать?
– Я не хочу тревожить Ириску раньше времени, – после паузы произнесла библиотекарь.
– Ты взволнована, – заметил Страус.
– Дело вот в чём… – Ашуга поправила очки. Она была не просто взволнована: она нервничала. – Сегодня, когда Ириска спросила о безопасности Дворца, я вспомнила, что…
Бронерожка покачала головой.
– Ну?
– В общем…
Ещё одна пауза.
– У нас всё плохо? – насторожился Страус.
– Не очень хорошо, – попыталась сгладить проблему Ашуга.
– Говори как есть.
– У нас нет охраны.
– Как?! – Хиша так резко подскочил в кресле, что во все стороны полетели пух и перья. – Как это получилось?
– Помнишь, Дворец ненадолго обратился в мираж? – осведомилась библиотекарь.
– Когда из-за Звезды Забвения Ириска почти потеряла память?
– Да.
– Помню.
Страус вернулся в кресло, однако его крылья продолжали подрагивать.
– Когда Коралловый Дворец обратился в мираж, защитные заклинания перестали действовать, – объяснила Ашуга. И постучала по толстой книге: – В настоящий момент я пытаюсь узнать, как их снова включить.
– Ты вспомнила о защите только сейчас? – возмутился Дикий. – Когда о ней заговорила Ириска?
– Извини, забыла, – библиотекарь сняла очки и принялась их протирать. – Если тебе интересно, то мне стыдно.
– Стыдно?! Да за эти дни сюда могла пробраться тысяча чудовищ! – перья на голове Страуса вновь начали топорщиться. – Миллион кровожадных тварей! Меня могли погубить!
– Птица, успокойся. Никого тут нет.
– Откуда ты знаешь? Дворец же не охраняется! Я в опасности!
– Как ты смог совершить все те подвиги, которые тебе приписывают? – спросила Ашуга, возвращая очки на место.
– Потому что всегда предполагал самое худшее и был готов к любым неприятностям, – ответил Страус и язвительно добавил: – В отличие от некоторых.
– Ты безумен.
– Ты