сказал Костя, – замкомвзвода, три года на границе…
– Уважаю ваш службу, рад знакомству, три года – почти военное училище окончил, – лейтенант не скрывал своего расположения к вожатому, – а сыты мы по горло, нас так на рыбзаводе накормили, с собой дали упаковок, еле до катера добрели…
– Хорошо, идёмте к месту вашего проживания, – Костя так радовался прибытию военных, что это было видно по его лицу. – В доме два входа, с торцов, по четыре койки с каждой стороны, вода, нагреватели, туалет, правда, с выходом на море, но вещь удобная и чистая, привыкнете… Вы надолго, товарищ лейтенант?
– Как только, так сразу… – заулыбался офицер. – До особой команды на вашу радиостанцию. У вас, мне передал командир, сложности с квартирантами-соседями, придётся наводить порядок. А заодно обучим пионеров воинским премудростям, даже постреляем, разрешили небольшой тир оборудовать. Да и для нашей страховки это полезно… Вот так, товарищ старший пионервожатый. А я любил мальчишкой отдыхать в пионерлагерях. Кость, тяжёлое время было, помнишь, долго раны залечивали после войны, только в пионерлагерях и отъедались, честно-то говоря. А у нас ещё и со спортивным уклоном отдых был, поэтому кормили, как на убой. И лишь в конце смены пацаны стали недоедать порции, просили поменьше класть, чтобы не оставалось на тарелках: не могли себе простить, чтобы гречневую кашу выбрасывать… – Лейтенант шёл по сыпучему песку, который шуршал под его хромовыми сапогами, плащ перекинул через плечо, помогал солдатам, таща за лямки, кроме своего, ещё два вещмешка.
У финского дома стояли директор и завхоз, смотрели на приближающихся военных. Костя успел шепнуть офицеру, кто здесь главный, опять пошли представления, знакомства, наконец, разделив солдат по количеству четыре и один да плюс офицер, зашли с двух сторон в одноэтажное, довольно просторное помещение. Оружие и боекомплект к нему, взрывпакеты и пиротехнику командир приказал сложить на своей половине дома, попросил у Степана Петровича амбарный замок и проушины. Завхоз пообещал в течении пары часов оборудовать хороший «схрон», добавил:
– Хотите, собаку поселим с вами, точно уж никто не войдёт!
Когда улеглась первая колготня и солдаты с разрешения командира разобрали кровати и устроились на «длинный тихий час» (ночь они фактически не спали, спешили к утру прибыть в пионерлагерь), директор взял офицера за локоть и повёл к бухточке, напротив фактории. Они сначала стояли на ветру, потом спрятались за мысок, ходили по песку не меньше часа, только вдвоём, говорил в основном директор, офицер молчал, слушал, потом что-то чертил палкой на земле, затирал подошвой сапога нарисованное или написанное и снова превращался в инструктируемого.
Завхоз и старший вожатый вернулись к первому корпусу, к ним подходили вожатые, получали от Константина задания, Степан Петрович проинструктировал дежурный отряд по наведению порядка на территории, сказал, что через час, у склада, вручит им инструменты для починки забора. Как-то