перед высадкой всех посчитали, всё сошлось, как мне доложили вожатые. Можем двигаться, – старший вожатый ни в чём не сомневался.
– Есть две машины, одна трёхтонка с лавочками, посадим туда самые младшие отряды, сколько войдёт… На второй – повезём вещи, тоже сколько влезет, начиная с самых маленьких и до старших. Не войдёт что-то, придётся самим тащить… Ну, мы, взрослые, поможем. Вот такая диспозиция, – завхоз отрапортовал как истинный военный или как человек, знакомый с военной службой.
– В поезде мы разучивали песню «Шла с ученья третья рота», – сказал, улыбаясь Костя, – вот по дороге и проведём смотр строевой песни, отряд-победитель ждёт большущий торт или пирог. Как столовая, сможет нас выручить со срочной выпечкой?
– У нас два повара – мастерицы на все руки, даже не сомневаюсь, что на ужин пирог будет готов. Морошковым вареньем поделится моя жена, прошлый год наварили несколько банок, – завхозу идея молодого вожатого явно понравилась.
Пока рассаживали в машине малышню, а её набралось больше сорока человек, куда подсадили и двух девушек-вожатых, пока загрузили к Вовчику почти все мешки, сумки и чемоданчики, шесть отрядов, примерно по тридцать человек в каждом, тронулись по утрамбованной грунтовой дороге к лесу. Завхоз распределил каждого взрослого из обслуги в отряд, чтобы следили за порядком и вовремя помогали уставшим пионерам. И вместе с директором они замкнули шествие. Степан Петрович докладывал текущую ситуацию, но о короткой схватке с истопником в последнюю ночь перед приездом Смирнова промолчал, решил сам поговорить вечером с трезвым финном.
А в это время пятеро вожатых, трое ребят и двое девчат, бегом выдвинулись на полкилометра вперёд, прихватив с собой баяниста, маленького, круглого, смешно таращившего глаза паренька по имени Никита, и расположились на нескольких валунах прямо перед входом дороги в сосновый бор. Жюри смотра строевой песни определили тайным голосованием ещё в электричке, благодаря этому интересному занятию ребята узнали почти всех вожатых, перезнакомились с ними и друг с другом, подали Константину около двухсот самодельных конвертиков с именами и фамилиями.
Никита всех насмешил, вдруг запыхавшийся, потный, поскольку тащил на себе инструмент, обратился к вожатой самого младшего отряда Татьяне Сергеевой:
– Мать, выручи, напой мелодию песни «Шла с ученья третья…»
– Никита, ты что, издеваешься, что ли?! – возмутилась девушка. – Только что больше часа пели песню в вагонах электрички… А ты мелодию забыл. Ты же музыкант?
– Я вообще-то мастер отдела технологического контроля, а на баяне учился играть только в детской музыкальной школе… И я не виноват, что штатный баянист сломал руку и получил сотрясение мозга. А со Смирновым не поспоришь, сказал мой начальник… Так что не обессудьте.
– Ты хоть гимн-то Советского Союза помнишь, композитор? – спросил незло один из вожатых, заядлый альпинист, не расстающийся с гитарой, Эдик Стаканов, тоже, как и все здесь собравшиеся,