насчет Волынца планы созревать стали. Сильно возражать будешь, воевода, если я его из полка заберу? Хочу его способностями к грамоте воспользоваться. Он же у нас не только читать-писать, но и считать хорошо обучен…
– Твоя воля, княже, поклонился бургграф Славер. – Тебе виднее, кто чем заниматься должен. А грамотный человек должен занимать место грамотного человека. Неграмотных сотников у нас много. Найдем, кем заменить.
– Вот и хорошо. А у тебя, Славер, какие новости?
– Нашел я сотника Магнуса у ворот. Расспросил. Он ждал человека от князя-воеводы. сказал. Никто больше не приезжал. Только боярские носилки пронесли с шестью воями охраны. Боярин Лютогнев этот – рядом с воротами дом имеет. Туда и вошли. Им даже пароль для стражи не сообщали, поскольку до рогатом им даже дойти не пришлось. Лютогнев прибыл на заседание боярского совета. Сотник Магнус сказал, что сам Лютогнев величина небольшая, стар уже, а важничает, как воевода. Но полк свой имеет малый, даже без стрельцов – в полусотню конников и три десятка пехотинцев. Даже не конных. Вот и все, что я узнать сумел. Осталось только сотника Волынца дождаться.
– Ладно. Как Волынец прибудет, пошли его ко мне. А сейчас идите, отдыхайте. Тебе, Славер, утром на совете надо быть свежим и грозным. Приготовься, – распорядился Войномир. – Идите. Нам с князем-воеводой еще кое-что обсудить требуется…
– И распорядись, Славер, чтобы меду нам принесли, – подсказал Дражко. – Меня без меда в сон клонит… Это хуже, чем клонит от меда. Непривычно как-то…
Когда дверь за вышедшими закрылась, князь Войномир потер лицо руками, пробуждая себя после ночной работы, и прислушался, дожидаясь, когда в коридоре стихнут шаги воеводы и бургграфа Славера. Волхв Ставр всегда ходил бесшумно, и его шагов слышно не было ни при удалении от рабочей горницы князи, ни при приближении к двери. Это Войномир уже знал, хотя со Ставром был знаком только недавно, да и то лишь поверхностно.
– Тебя что-то беспокоит, княже? – спросил Дражко, покручивая ус в ожидании хмельного меда. Его привычки все знали, и простой сладкий мед по его требованию никогда не приносили.
– Не могу понять ситуацию, княже, и некому объяснить ее, кроме тебя. Потому тебя и хочу попытать своими вопросами.
– Спрашивай. Ситуация здесь такая, что без хмельного меда не разберешь. Но я все же попытаюсь тебе ответить, если смогу.
– Мы с тобой вчера со многими из бояр поговорили. Спрашивали их, что сделать требуется, чтобы на острове жизнь иной стала, чтобы остров всему остальному княжеству надежной опоройявился. И ведь, насколько я умею понимать людей, все честно и правильно говорили. Говорили то, что мы еще в Рароге с князем Годославом обсуждали. Что остров станет иначе жить, когда купцы к нам поплывут, а не от нас прятаться будут, когда местные лодьи и драккары станут княжеским флотом, а не разбойничьим. И все одинаково на волхва Вандала жаловались, как на главного разбойника Руяна. Послушаешь бояр, впечатление такое складывается, что, не стань Вандала, вся жизнь