продлили командировку на второй год. А, ведь, он не семейный, холостяк. А мне женатому не продлевают.
– Ничем не могу помочь.
Ершов выходит из кабинета и медленно в задумчивости закрывает за собой дверь с табличкой «Начальник отдела кадров».
Проводить домой семью Ершовых в аэропорт пришли все приятели Володи, подружки Марии, ее отец с матерью. Мама Марии, одетая в новые желтые брюки, обтягивающие широкие бедра, всплакнула, долго обнимает и напутствует дочку. Высокий, подтянутый мулат, отец Марии, в военной форме, при всех своих боевых регалиях, хлопает Володю по плечу, гладит дочку по головке и успокаивает свою жену:
– Не переживай ты так! – Успокаивает дочь отец, – Ты же в свое время поехала со мной в Африку и ничего, все обошлось. А здесь все же не в Африку ребята едут, а в Москву. И все у них будет хорошо.
Владимир обращается к отцу и матери Марии:
– Я обещаю Вам заботиться о Марии, любить свою жену и нашего сынишку, Энрике.
– Будем переписываться. Обязательно! Со всеми! – Заверяет Островский, не написавший домой не строчки.
– Конечно! – горячо поддерживает его Владимир.
Владимир обнимается с приятелями. Мария с родителями и подругами. А Олег Островский, как всегда, не может удержаться, чтобы не сострить:
– Вот декабристка! Тоже за мужем едет. Одна, помню, такая декабристка, поехала за своим мужем в Сибирь и испортила ему там всю каторгу.
– Дурацкая у тебя шутка, Олег. И совсем не к месту.
– Слушаю и повинуюсь. Исправлюсь. Я ж так. Пошутил.
– Я понимаю, а то бы врезал тебе при всем честном народе.
– Я те врежу!
Рассерженный Олег отходит от Толи оскорбленный и непонятый. Последние объятия, пожелания, и чета Ершовых скрывается за барьером паспортного контроля.
В аэропорту «Шереметьево-2» как всегда столпотворение. Около стеклянной перегородки, отделяющей холл от таможенного контроля, там, где надпись на раздвигающейся двери «Выход» толпятся люди с цветами. У некоторых других встречающих в руках бумажки или таблички. Эти ожидают деловых людей или делегации. Наглые таксисты выискивают, кого бы подвезти. И вот родители Володи и Юля различают в толпе пассажиров своего сына и видят, как он подходит к таможенному посту для досмотра. За ним идет Мария с сыном на руках. Они еле управляются с грузовыми тележками. Володя тоже ищет взглядом родных среди встречающих и наконец их находит. Он успевает радостно махнуть родным рукой и под напором толпы с вещами скрывается за перегородкой.
Столики для досмотра вытянуты в сплошную линия, и за каждым из них стоит таможенник. Строгий мужчина в зеленой форме, ничего не спросив у Ершова, ставит штамп на декларации и дает ему знак рукой проходить на выход. Одновременно с Ершовым досмотр проходят за соседними столиками, справа и слева от Володи, двое по внешнему виду скорее всего рабочие, то есть специалисты, прилетевшие этим же рейсом с Кубы. У них примерно одинаковая поклажа. И у одного работяги и у другого на тележках несколько картонных коробок. Обоих досматривают таможенницы. Таможенница спрашивает того рабочего, что стоит справа от Володи:
– Что