но более шумную, толкающуюся и кричащую, где самые крутые выражения матерного сленга, использовались, всего лишь для связки слов, он пробился сквозь толпу, гордо держа в руках две бутылки «Столичной»
Потолкавшись в очереди другого магазина, где хриплый мужчина, как одинокая выпь на болоте, пьяным голосом периодически выкрикивал:
– Граждане, только по одной бутылке в одни руки! Подумайте об остальных!
Бойкая продавщица винно-водочного отдела, полная, но на удивление подвижная женщина, действительно, выставляла на прилавок только по одной бутылке, несмотря на слёзные просьбы покупателей.
Так Симонов стал счастливым обладателем трёх бутылок водки. В хлебном магазине, где не было очереди, он купил три буханки чёрного хлеба и пачку чёрных, как уголь, сухарей. Ранее приобретённое сало дополнило обязательный перечень подарков вернувшегося отпускника.
Вспомнились слова Иванова, в первый день по приезду в Дамаск:
– «До чего же хорош наш хлебушек! Не ел бы его, а только нюхал! Ничего, ничего, – успокоил он иронично улыбающегося Володю, – послужишь годик, сам поймёшь! Проснешься, иной раз ночью, приснится, что сало с чёрным хлебом жуёшь, слюной можно захлебнуться. Вот тогда меня и вспомнишь! А ещё снится, как снег под ногами скрипит, – вздохнул Иван Иванович, – утро морозное и тихое, иней на берёзках. А ты идёшь, снег под ногами – скрип, скрип! Дымы от печек над избами в небо поднимаются. Воздух – хоть кусками режь, вместо пирога. Попомни моё слово – вспомнишь!»
– И действительно вспомнил, – подумал Володя, – русского хлеба вкуснее нет, и не будет! Снег, чтобы лежал настоящими сугробами, два года не видел, и, вероятно, увижу только через год.
Во вторник, задолго до вылета, Симонов был уже в аэропорту «Шереметьево-2».
Июнь 1984 года. Аэропорт «Шереметьево-2»
Регистрация билетов началась вовремя. Симонов, двигаясь к стойке регистрации, от нечего делать, рассматривал пассажиров рейса, это были, в основном, арабы. Володя даже удивился, как много граждан Сирии живёт и учится в Советском союзе. Студентов можно было отличить по возрасту, одежде, манере громко разговаривать на смеси арабских и русских слов.
– Чем-то напоминающей «хабирский» язык, – усмехнулся Симонов.
Некоторые короткие фразы он понимал, о смысле других догадывался по жестам и мимике говорящих. Вероятно, квалифицированное преподавание в университете русского языка и постоянная языковая практика, дали свои результаты.
Несомненно, молодые люди разговаривали на русском, хотя и коверкая слова, гораздо лучше, чем Симонов на арабском. Вот что значат хорошие учителя!
Турецкие пассажиры выделялись из толпы отъезжающих. Они группировались отдельной кучкой, разговаривая вполголоса. Люди выглядели более европейскими, хотя, подойдя к стойке регистрации, пытаясь что-то доказать сотрудникам аэропорта, начинали