как автору будет приятно.
– Я – автор? – удивился Станислав.
– Ну, не я же! Ты, что, забыл, как ты мне дал эту плёнку и попросил сжечь, потому что у тебя не поднимается рука? Да, ты подумай, у кого из нас была в то время кинокамера?
Действительно, как он мог забыть? Отец привёз ему её из-за границы.
– Спасибо. Большое спасибо. – Стас с чувством потряс Сашкину руку. Ты заходи, как-нибудь к нам. А то хочешь: поедем вместе домой. Я возьму такси.
– Снег какой-то театральный, – заметил Шмыров, пока они мерзли на стоянке.
– Белое одиночество, – сказал Стас.
– Ты это о чем?
– Так. Ни о чем.
В машине они оба молчали.
– Ну, пока, сказал Саша, кинул на приятеля внимательный взгляд и улыбнулся. – До встречи!
К себе на третий этаж Станислав поднимался тяжело, не торопясь. Его страшила встреча с женой, которая иногда видела его насквозь.
Но все прошло отлично. Стас позвонил. Нина вышла в прихожую. Не снимая пальто, он сделал шаг вперёд, прижал её к себе и спрятал лицо у неё на груди.
– Ну, Мусик! – Сказала Нина. – Ты же весь в снегу!
Виктория, женщина-победа
Молодость, полная чудес
Она родилась 9 мая 1960 года, и мама-папа благополучно «соскочил» – назвала ее Викторией. Когда они переехали в наш дом, (все происходило и происходит в Санкт-Петербурге) Виктория уже окончила школу и училась в швейном ПТУ.
Это была курносая здоровая девушка с короткой «тюремной» стрижкой и постоянным блеском в глазах – жизнерадостная и громогласная, ждущая от жизни чуда, и к встрече с ним всегда готовая. И чудо случилось! Помню, как через какое-то время она, стоя у ворот, радостно говорила соседкам (видимо, в ответ на их бестактные расспросы): «Я хотела мальчика, и родила мальчика!».
Потом, когда мы с ней сошлись поближе, Вика сама рассказала мне историю появления на свет ее сына Коли.
Это была любовь с первого взгляда! Она как раз ехала в трамвае, или в поезде метро – тут память мне изменяет, и вдруг ее взгляд остановился на молодом мужчине напротив. Вы не поверите, но это был Он, тот, которого она ждала всю жизнь. Она пересела к нему, и они познакомились. А потом стали встречаться. А потом она забеременела. А потом родила сына, и тут по Жванецкому, ОН «показал ей фотокарточку жены и ихних детей».
Виктория, которая верила только в хорошее, была оскорблена в лучших чувствах. Не менее были раздосадованы ее мама с тетей. Слава Богу, на дворе еще стоял социализм, поэтому жалобу в партком, написанную ими, разбирали на общем собрании таксопарка. В присутствии трех пострадавших.
Разбирали долго, со вкусом, пока прижатый к стенке Он, затравленно озираясь и потея, не произнес, наконец:
– Ребенок не мой. С ней мы только пили кофе!
Таксисты и диспетчерши рыдали от смеха – времена хоть были социалистические, но все же уже вегетарианские.
Через