было наблюдать, как Мирошников работает с людьми. Однажды он опрашивал доставленную с полупритона девицу. Будучи ещё достаточно юной, и не успевшей ещё опуститься до состояния своих новых друзей, она, тем не менее, никаким преимуществом в интеллекте перед ними не обладала, и с первой минуты буквально поедала глазами своего собеседника. Девушка была важна в качестве тех немногих свидетелей, показания которых подтянули бы пустившихся во все тяжкие знакомцев к совершённой им краже. Андрей, записав услышанное, поднял голову и, едва улыбнувшись, задал следующий вопрос. Каждый раз при взгляде карих смешливых глаз, девица теряла голову ещё больше, и её улыбка, глупее прежней, растягивалась не то что до ушей – до самой крашеной макушки! Закончив, старший опер не удержался и, не скрывая улыбки, поднял указательный палец, согнув его так, как обыкновенно сгибают, веселя младенца.
– Агу! – прогудел бас, и рыжая захохотала так звонко, что за дверью утих гомон ожидавших в коридоре людей.
Совсем иначе выглядела беседа со злодеями. Андрей никогда не разбрасывался словами, зато отлично держал паузы. Взяв такую, он, нависая горой, ожидал, когда собеседник проникнется важностью услышанной фразы. Когда клиент доходил до полной кондиции, грохотал густой бас, и преступник, осмыслив вопрос, как-то не решался расстраивать этого здоровяка втиранием заведомой лжи. Глеб никогда не видел, чтобы его товарищ применял силу. Он никогда не угрожал её применением, равно как и не озвучивал другие угрозы, но сама интонация его трубного голоса и мощная фигура располагали к откровенности настолько, что мало кто из преступивших закон собеседников не распахивал перед ним душу.
– Завтра эта девочка и её мамашка остынут, и уже ничего хотеть не будут – прокомментировал услышанное Андрей – А если зональник их с собой для опознания к какому-нибудь табору прихватит, то после радушной встречи с этими уродами, они и вовсе милицию стороной обходить будут!
Старший опер помолчал, но размышляя о предмете разговора, продолжил:
– Конечно, давно пора этих цыган к ногтю прижать, но куда сами люди глядят? Ладно это дитё, но когда мужики со здоровенными бабами… Не понимаю! Неужели не видят, что эта зачуханная цыганка сама двух слов толком не свяжет, что при всей её наглости тупее морды не сыскать – всё равно рты разевают! Как же, экстрасенсы подвалили!
– Чего ты хочешь? – вступился за них Глеб – Есть люди, которым телевизор всё заменяет. Они в него лупятся сутками и верят, как немцы Гитлеру! А в нём что? Те же цыганки в исполнении русских красавиц, у которых на лбу два высших образования! Мало того, что они держатся, как графини, они ещё все сплошь провидицы и ворожеи! Мужиков их тоже не обделяют, посмотреть на актёров – все эдакие бесшабашные удальцы, бессеребренники, непонятые цивилизованными идиотами озорники! И все такие гонимые, обиженные и беспомощные… Аж слеза пробивает! Встречает