лез бы ты не в свое дело!
– Допрос окончен? Ты забыл, что полиция – это я?
– В том-то и дело, я в курсе, что ты больше не полицейская…
Она вздохнула. Бестактный юнец начинал действовать ей на нервы.
– Ладно, буду откровенной, – заговорила она. – Хочу, чтобы ты больше не задавал вопросов. Ты был моим учеником, я продала тебе свое дело, но это не дает тебе права приставать с вопросами о моей жизни!
Пересекая эспланаду Инвалидов, Такуми искоса поглядывал на Маделин. Она ничуть не изменилась: та же старая кожаная куртка, те же белокурые локоны, неизменное старомодное каре и – тот же колючий нрав.
Все еще сердясь, она опустила стекло и закурила.
– Ничего себе! По-прежнему куришь? – удивился Такуми. – Где твои мозги?
– Помолчи! – прикрикнула Маделин и выпустила в его сторону струйку дыма: пусть поерзает.
– Нет! Не в моей машине! Не хочу, чтобы мой фургон провонял табаком!
Дождавшись остановки на красном сигнале светофора, Маделин схватила свой чемодан и распахнула дверцу.
– Ты чего, Маделин? Что ты делаешь?
– Я уже не в том возрасте, чтобы выслушивать дешевые уроки морали. Дойду пешком.
– Нет, подожди, ты же про…
Она захлопнула дверцу и решительно зашагала по улице Гренель.
Дождь не думал униматься.
– Забастовка? – ахнул Гаспар. – Что еще за напасть?
Носильщик с видом прожженного фаталиста пожал плечами и неопределенно махнул рукой.
– Все как обычно, а то вы не знаете…
Пряча лицо от дождевых струй, Гаспар приставил ладонь ко лбу козырьком. Ясное дело, взять с собой зонт он не додумался.
– То есть на такси можно не рассчитывать?
– Никаких такси. Можно попытать удачи с пригородными электричками, но ходит только одна из трех.
Нет уж, лучше сдохнуть!
– А автобусы?
– Понятия не имею, – поморщился носильщик, докуривая сигарету.
Гаспар, бранясь про себя, вернулся в терминал и полистал в уголке отдыха свежий номер «Паризьен». Заголовок все объяснил: «Большая блокада». Таксисты, железнодорожники, авиадиспетчеры, стюардессы и стюарды, водители-дальнобойщики, докеры, почтальоны, мусорщики – вся эта публика, сговорившись между собой, пригрозила правительству параличом страны, если оно не отзовет проект неугодного закона. Статья предупреждала об опасности расширения забастовок и о том, что в результате блокады нефтеперерабатывающих заводов страна могла через считаные дни столкнуться с дефицитом топлива. Беда не приходит одна: после пика загрязненности в начале месяца на Сене случился рекордный паводок. Вокруг Парижа сплошные наводнения, что усугубляет проблемы с проездом…
Гаспар потер глаза. Вечно одна и та же песня, стоит мне сунуться в эту страну. Конца кошмару не предвиделось, но злость уже вытеснялась безразличием.
Как быть? Будь у него мобильный телефон, он бы позвонил Карен – пусть ищет выход. Но Гаспар не желал иметь ничего