Сказки тысячи ночей. Веретено. Эмили Джонстон

верно, но взбираться на башню… – протянул Сауд. – Это что-то из старых сказок. Думаешь, ты сможешь?

      – Я смогу! – воскликнула Арва самым убедительным тоном. Но мы на это не купились.

      – Нет! – хором отрезали мы с Саудом.

      – Нет, Арва, – на этот раз голос Сауда звучал спокойнее и он смотрел ей в глаза. – Ты лазаешь лучше всех нас, это правда, но залезть на башню – только полдела. А что, если в башне полно стражников? А что, если это тюрьма? Мы знаем, что ты сумеешь забраться на самый верх, но сможешь ли ты справиться с тем, что тебя там ждет? Йашаа, может, и не так ловко лазает, но он лучше подготовлен к тому, что придется пробивать себе путь дальше.

      Арва вздохнула. Я знал, что, хоть она и поняла Сауда, ей казалось, это все лишь потому, что она слишком мала, чтобы принести пользу.

      – Когда вырастешь, – сказал я ей, – сможешь принимать участие во всех опасных затеях, которые требуют куда-то залезть.

      Она рассмеялась, и Сауд расслабился, так что на мгновение все мы, кроме Тарика, все еще погруженного в свои мысли, были счастливы.

      – Они будут недовольны, – сказал Тарик. – Я знаю это. Точно знаю.

      – Король с королевой или стражники? – переспросил Сауд.

      – Нет, нет, нет! – воскликнул Тарик, бросив наземь свою миску, из которой разлетелась во все стороны чечевица. – Они, они! Как вы можете про них забывать?

      Мы с Саудом переглянулись, и я помимо своей воли взглянул на рюкзак Сауда. Он недовольно вздохнул, но подошел к рюкзаку и развязал тесемки. Он аккуратно вытащил веретено Тарика и пару мотков шерсти и вернулся к костру.

      – На, Тарик, – сказал он, протягивая ему шерсть и веретено. – Я тебя остановлю, если закашляешься.

      Тарик, кажется, его не слышал. Он накинулся на шерсть и веретено, будто в них было спасение от всех бед. У него не было направляющей нити, но это его не остановило. Он быстро сделал ее, скрутив клок шерсти. Это был не лучший метод, потому что начало нити получится неровным, но вряд ли это имело значение. Покончив с направляющей, он пристроил шерсть поближе к себе, встал на колени и принялся прясть.

      Веретено крутилось все быстрее и быстрее. Нитка получалась местами слишком тонкой, местами узловатой, но его это не беспокоило. Ему нужно было лишь чувствовать вращение веретена и удлинявшуюся в его руках нить. Вскоре шерсть закончилась, и Тарик некоторое время хватал руками пустоту, не осознавая, что больше ничего не осталось. Сауд подхватил веретено, прежде чем оно упало и нить размоталась, и взглянул на результаты работы Тарика.