крюком все в порядке, – сказал бородатый. – Я надежно прикрепил его к несущей балке. Теперь займусь подъемником.
Он исчез в соседней комнате, вернувшись с набором блоков и цепей. Со всеми этими нехитрыми техническими приспособлениями он снова взобрался на лестницу, что-то проворно делая под самым потолком. Затем стремянку убрали, и констеблю Уолкеру чуть ниже притолоки двери стал виден крюк подъемного устройства, висевшего на тонкой стальной цепи.
– Теперь загони телегу, – распорядился бородатый мужчина.
Повозка закатилась внутрь сарая, пока стоявшая на ней бочка не оказалась точно под крюком подъемника. Обоим мужчинам пришлось приложить немалые усилия, чтобы сначала обмотать бочку канатом, а потом, потянув за конец цепи, медленно поднять ее над телегой.
– Сойдет, – сказал бородач, когда бочка зависла над повозкой примерно в шести дюймах. – Можно выезжать.
Костлявый мужчина снова взял лошадь под уздцы и выкатил повозку из помещения, остановившись у ворот двора. Захватив с собой фонарь и оставив бочку висеть в воздухе, бородатый последовал за ним. Он закрыл двери каретного сарая, запер сначала на засов, а потом и на подвесной замок. Затем прошел к воротам и принялся возиться с их запором. Оба они оказались сейчас в каких-то пятнадцати футах от констебля, а он лежал, вытянувшись в струнку, едва осмеливаясь дышать.
Худощавый кучер впервые подал голос:
– С вас еще причитается, мистер. Как там насчет остатных наших деньжат? Надоть с нами расплатиться. А то как же?
– Хорошо, – сказал второй мужчина. – Тебе я отдам деньги сразу. А твоему приятелю заплачу, когда он сам сюда явится.
– Так у нас дело не сладится, – ответил худощавый агрессивно. – Я заберу долю своего дружка тоже. Когда еще он соберется в ваши края?
– Если я отдам его часть тебе, кто мне даст гарантию, что он не заявит, будто ничего от тебя не получал и не потребует денег снова?
– Какая вам там еще нужна харантия? Я дал слово, и все тут. Бросайте ломаться, мистер. Гоните монету, и я отправлюся восвояси. Токмо не берите в голову, что обойдетесь двумя фунтами. Мы подряжались для другой работы. Так что слушайте меня. Ежели хотите, чтобы мы про все помалкивали, придется раскошелиться. Вот и весь треп.
– Неслыханная наглость! Какого дьявола ты из себя строишь? На что намекаешь?
Кучер усмехнулся:
– Все только и знают, что ругаться на простого работягу. Только не надо строить из себя святую невинность. Мы же с вами не детишки сопливые и понимаем друг друга преотлично. Вам надоть, чтобы ктой-то начал задавать лишние вопросы? По десять монет на душу мне с приятелем, и мы забудем, как вас звать-величать, словно никогда в глаза не видели.
– Мой добрый друг! Ты, как я погляжу, совсем из ума выжил. Мне нечего скрывать. Все мои дела совершенно законны.
Но худощавый не унимался. Он игриво подмигнул собеседнику и сказал:
– Конешно, у вашей