свет – и я у ваших ног! – Грибоедова процитировала.
– Давно уже не чуть свет, – поправил ее Геннадий Васильевич.
– Я в вашем козлятнике с пяти утра, – не согласилась девица.
– Участие в несанкционированных акциях антиглобалистов, публичные скандалы, драки с милицией и вот теперь наркота. Ох, и надоела ты мне, гражданка Горелова! – кисло, будто лимон проглотил, заметил Лапин.
– Бригадир, ты меня хоть раз занаркоченной видел? – азартно вопросила дева.
За Лапина ответил Геннадий Васильевич:
– А сегодня на тебе два пакетика нашли.
– Чтобы на мне, три года суетиться надо. Не на мне, а рядом со мной. Пакеты не мои. И точка без запятой.
– Ну а все-таки, как они у тебя под рукой оказались? – ехидно поинтересовался Геннадий Васильевич.
– Все очень просто, господа начальники. Притомилась к утру на топтодроме и, естественно, пошла к стойке охладиться. Устроилась на насесте, и сразу ко мне какой-то карлуха приклеился. Ля-ля-тополя и все такое прочее. Потом он на минутку сделал отскок – в бундесрате анакондой потрясти…
– Горелова, ты по-русски изъясняться можешь? – не выдержал Лапин.
– Пожалуйста, – охотно согласилась девица. – Он вроде бы в уборную поссать пошел, а сам, как я сейчас понимаю, локотком пакетики ко мне придвинул. Надо полагать, что ваши сапоги своего самокатчика ко мне подвезли, чтобы несчастную курочку Олечку Горелову в узилише определить. А, начальник?
– Вот что, Горелова, – утомленно произнес Лапин. – Ты головная боль всего Центрального округа. Делаю тебе последнее предупреждение…
– Сто семнадцатое серьезное, – перебила она.
– Не считал. Но учти: еще один твой фокус – и я найду для тебя подходящую статейку в Уголовном кодексе. Свободна. Иди.
– Некляев! – опять заорал Геннадий Васильевич. – Проводи ее до дому!
Вошел Некляев, осведомился:
– До какого, товарищ подполковник?
– До порога нашего. И на прощание дай ей под зад!
– Будет исполнено, – охотно откликнулся Некляев. И Ольге: – Пошли.
– Адье, благодетели мои! – попрощалась она и, подмигнув Диме, удалилась с Некляевым.
– Как вы считаете, Колосов, – обратился к Диме Лапин. – Она по-настоящему тащится?
– Да нет, – уверенно ответил Дима. – Обыкновенный стёб.
– Стёб так стёб, – согласился Лапин. – Давай-ка кое-что у тебя уточним в Трофимовском протоколе.
Дождик пошел, решительный весенний дождик. Да и холодновато, видимо, стало: Олечка Горелова, прятавшаяся от дождя под козырьком продовольственного магазина, приплясывала на месте, зябко обхватив себя обеими руками. Ей бы в метро греться, а она чего-то ждала.
Не чего-то, а кого-то: как только из отделения милиции вывалился Дима, она пошла за ним в арьергарде. Он шел, ни на кого не глядя и ничего не замечая. Она пристроилась к нему вплотную. Так и следовали – шаг в шаг. Наконец, ей это надоело.
– Димон! – гаркнула она ему в ухо. Тот аж присел от неожиданности, но все понял и резко обернулся.
– Не нависай, Ольга. Ей-богу,