прямо против лестницы было помещение, называвшееся почтой. И на самом деле, оно служило отделением почтовой службы норвежского посёлка Лонгиербюена, куда Настенька прилетела, но видела там лишь аэропорт, а с самим городком ей предстояло только познакомиться. Но функции этого почтового отделения ограничивались продажей норвежских марок и открыток, с чем справлялся Василий Александрович, используя свой небольшой запас английских слов.
Настеньке при оформлении на работу в Москве говорили, что ей придётся заняться в Баренцбурге и почтой. Но, когда вчера она сказала об этом Василию Александровичу, полагая, что облегчит его задачу, к своему удивлению, она услышала:
– Ну, пока Ваша помощь здесь не требуется. Я сам с усам.
Настеньке было невдомёк, что почта – это денежное дело, давало какой-то доход в валюте, от которого шеф не собирался отказываться, несмотря на то, что попутная должность продавца открыток, казалось бы, не сочеталась с высоким положением уполномоченного треста в Норвегии.
Настенька занялась гостями. Это два рослых парня с крупными чертами лица и не отстающая от них в этом отношении девушка. Сняв с себя очки, скинув с голов капюшоны, взяв со скутеров небольшие сумки, они последовали за Настенькой.
Комендант Сергей Степанович открыл три номера на втором этаже – тут никаких проблем не было. Но вопрос, который задала ему Настенька, поставил его в тупик. Она поинтересовалась, как будут рассчитываться приехавшие гости и с кем. Выяснилось, что деньги получал всегда переводчик и относил их в бухгалтерию, но никаких квитанций он не выписывал, а кассовых аппаратов на руднике с роду не существовало.
На вопрос: кто брал деньги в отсутствие переводчика, Сергей Степанович ничтоже сумняшися ответил, что он сам брал и относил будто бы в бухгалтерию.
Не долго думая, пока иностранцы приводили себя в порядок в своих номерах и потом обедали в баре, Настенька распечатала на машинке под копирку в двух экземплярах квитанции об оплате, указав цену за трое суток, и там же в баре, где норвежцы допивали свой кофе, она взяла с них кроны, виденные ею впервые в жизни. То, что она рассчитывалась именно в баре, оказалось удобным, ибо сдачу переводчица, не имевшая в своих руках валюту, она дать не могла бы, не разменяй большие купюры у барменши Кати, которая спокойно принимала всю оплату наличными.
Норвежцы были приятно удивлены, получив квитанции, которые представляли из себя обычные стандартные листы бумаги, но пронумерованными, с названием фирмы, именами клиентов, с указанием даты, подписи – всё честь по чести. Этому Настенька научилась в институте на лекциях по деловому английскому языку.
К этому времени пришёл из столовой Василий Александрович и открыл свою почту. Настенька привела туда норвежцев. За стеклянной перегородкой были разложены открытки с видами Шпицбергена, конверты и почтовые марки. Шеф, сидя на стуле за прилавком, в белой рубашке с расстёгнутым воротником и без галстука похож был на настоящего служителя почты. Его вопросительный взгляд приглашал