все ниже, – резко остудил меня Гэбриэл, наконец, выражая хоть какие-то эмоции. Гневно сверля меня углями глаз, он высокомерно бросил: – Если я не убью тебя сейчас, то ты, самовлюбленный юнец, пополнишь ряды бездушных кровопийц быстрее, чем осознаешь это.
– Так научите! – вырвалось у меня вопреки здравому смыслу.
Скорее всего, это отчаяние выдало такую безумную идею, ведь если он убьет меня, то отец не протянет долго один. Горе уничтожит его.
Гэбриэл выдерживал паузу, глядя с проблеском заинтересованности, вероятно, удивляясь моей дерзости. В тишине мы ожидали его приговора. Теперь понимаю, как ощущают себя осужденные на смерть в преддверии казни. Потом лорд нарушил молчание:
– Я считаю, что существует три возможности решения проблемы. Могу убить вас обоих, но я не люблю разбрасываться полезными ресурсами, вроде твоего отца. Могу развернуться и уйти, забыть о тебе, но ты вскоре бросишься на поиски жертвы, чтобы завершить обращение, и, не сумев остановиться, еще до восхода солнца совершишь первое, но далеко не последнее в эту ночь убийство. Это неизбежно, как смерть и налоги. Или третий вариант: я вынужден буду потратить несколько ночей драгоценного времени, чтобы обучить тебя всему, что следует знать, и, возможно, ты еще сможешь отплатить за мое великодушие.
Третий вариант мне, разумеется, понравился больше, поэтому я с поспешной горячностью воскликнул:
– Вы не пожалеете, если потратите свое драгоценное время, – прозвучало, как сарказм, но я действительно был бы ему очень благодарен.
У вампира опять дрогнули губы в мимолетной улыбке.
– Я надеюсь, – и, помолчав, принимая окончательное решение, он вынес вердикт: – Ночь коротка, а у нас много дел. Постарайся не разочаровать меня, Джори Ансело, или я вырву твое сердце.
Это было произнесено таким будничным тоном, что мы с отцом, несмотря на облегчение, ни на секунду не усомнились в его словах.
Обучение началось немедленно с длинной пространной лекции. Слушал я очень внимательно, как никогда раньше не вникал ни в один урок, потому как понимал, что от этого зависит моя жизнь. Гэбриэл говорил негромко, спокойно и неторопливо, давая время переварить новую информацию.
Оказывается, чтобы завершить обращение, мне необходимо до конца нынешних суток выпить человеческой крови. Не сделай я этого, просто умру, как и положено после выстрела в сердце. Пока инициация не завершена, меня все больше будет мучить жажда, которую не заглушить ничем, кроме крови. Яркий свет начнет резать глаза, особенно солнечный. Звуки станут громче, чем казались раньше, нервная система претерпит изменения. Возможно, я начну впадать в ярость или буйство. Обычно, именно в этом состоянии обращающиеся находят первых жертв. Избежать убийства для новорожденного вампира – непосильная задача, если никто не будет контролировать его, заставив вовремя остановиться.
Постепенно, по словам древнего, станет легче, но поначалу я буду небезопасен даже для родного отца. Потому что, испытывая жажду, вампир практически лишается рассудка,