полного одиночества.
– За что? – тихо всхлипывает моя Женщина и торопливо щелкает зажигалкой. – Я что-то у них украла?
– Так, успокойся. Что произошло? – в подобных ситуациях я всегда чувствую себя идиотом. Мне ясно, что с первой слезы мы начинаем двигаться по расходящимся дорогам. Я пытаюсь понять: в чем причина ее трагедии. Но моя Женщина не ищет понимания. Она не хочет ничего объяснять. Ей нужно только сочувствие
– Они три месяца обещают начать нормально платить. Я же надеюсь. Я отдам деньги. Как только оплатят – сразу отдам.
– Ты взяла деньги клиента? – Напрягаюсь я.
– Да.. Нет.. Дурак!
Удивительная способность вместить в три слова ответ, историю и диагноз.
– Ладно, я дурак. Но ты расскажи…
– Зачем? Тебе это зачем!?
– Затем, – я понимаю, что перехожу на ее язык, в котором слова не несут смысла, а лишь скрывают его, язык, которым я владею не лучше, чем китайским, а, значит, ни понять, ни сказать ничего не смогу.
– Так, все. – Я пытаюсь обнять ее.
– Отпусти, дай докурю. – Она все время боится, что в редакции узнают о наших отношениях. Как будто они для кого-то тайна.
– Ладно, – соглашаюсь я. В этом состоянии с Моей Женщиной спорить бесполезно. Она не скандалит, не орет. Она бродит где-то внутри себя по лабиринтам страхов, за вязкой броней отстраненности. Пробиться к ней невозможно. Нужно просто дождаться того момента, когда лабиринт ее отпустит и она выйдет ко мне. – Давай. Я буду говорить, а ты меня поправишь, если ошибусь.
Она молчит, я продолжаю.
– Ты заняла деньги у клиента, а отдать пока не можешь?
– Он не клиент. Знакомый. То есть…, мы вместе учились…
– Сколько?
– Две тысячи.
– Хорошо. А как начальство узнало?
– Он позвонил.
– Почему мне не сказала?
– Ты и так постоянно помогаешь…
– Атас! – тяжело вздыхаю я. Не понимаю этой тактики: загнать себя в угол с тем, чтобы все равно вернуться к единственно возможному решению. Лезу в карман, достаю деньги. Прикидываю: до зарплаты еще неделя, но если не задержат, то дожить хватит. – Держи. Отпрашивайся, езжай сейчас и отдай, чтобы снять все вопросы. И пусть больше не звонит.
Она не берет деньги. Указывает глазами на подоконник:
– Положи. Вечером из рук в руки – плохая примета.
Покорно кладу деньги на белый пластик. У моей женщины тысяча примет, как не стать бедной и быть богатой. Она всем приметам следует неукоснительно. Только деньги с ней роман не крутят. Наверное, они не верят в приметы?
– Спасибо. – Ее длинные, нервные пальцы бережно сворачивают две тысячи и опускают в карман джинсов. Немного подумав, она торопливо целует меня в щеку.
– Пошли? – Докуренная почти до фильтра сигарета одинокой красной звездой летит в урну. Я загадываю желание: «Чтобы все закончилось хорошо…»
Беру