ночам аборигены прячутся в своих домах и лишь с восходом солнце в них просыпаются христианские добродетели.
*
Старшая дочь хозяина поместья графа Уильяма и его супруги Элизабет Ланарков Анна была девушкой самостоятельной и своенравной. Поэтому когда она не вернулась вовремя с конной прогулки, то у её близких это не вызвало немедленной паники. Анне могла неожиданно прийти в голову мысль отправиться к приятельнице за пятнадцать миль, или она могла также остаться у кого-то из знакомых в городке. Правда, по заведённому в семье правилу дочь обязана была в таком случае позвонить и предупредить родителей, однако телефон молчал.
Когда солнце уже почти скрылось за лесом, в поместье вернулась Клеопатра – кобыла Анны. Лошадь словно обезумела: таращила глаза, хрипела, вся морда чем-то испуганного животного была в пене. Её долго не могли поймать, а после успокоить. Вот тогда-то родители по-настоящему испугались. Граф поднял слуг; вооружившись факелами, они отправились на поиски. Но найти пропавшую девушку удалось только к обеду следующего дня, когда прочёсывать окрестности вышли полторы сотни горожан. Глазам людей предстала страшная картина…
Глава 3
Труп обнаружили всего в пятистах ярдах от замка. И хотя минувшей ночью граф со своими людьми проходили тут поблизости, никто не заметил в пляшущем свете факелов тело в траве. Слишком уж мало поисковиков приходилось вначале на огромную территорию, которую предстояло как можно скорее обследовать.
Мёртвая девушка лежала навзничь с широко открытыми глазами, в её остекленевшем взгляде застыл ужас. Лицо погибшей было абсолютно – алебастрово белым; правильные черты его застроились, стали резче, отчего создалось большое сходство с холодной мраморной скульптурой. Сходство дополнялось ледяной кожей, чей мертвенный холод ощущался даже на расстоянии. Костюм для верховой езды на груди и животе покойницы, как и земля вокруг пропитались кровью, вытекшей из огромной раны на шее. Огненно-рыжие волосы широкой аккуратной волной разлились по пожухлой траве. Неподалёку валялась шляпка.
Вблизи тела на мрачное пиршество собралось полдюжины крупных упитанных воронов. Один из них как раз нацелился своим длинным изогнутым клювом в глаз покойнице, но был убит выстрелом из ружья. Остальные стервятники с недовольным карканьем улетели прочь.
На место преступления был вызван полицейский констебль Пит Север. Лицо служаки было усыпано крупными рыжими веснушками, рыжие волосы стояли коротким ёжиком; кожа имела красноватый оттенок, черты лица были резкие. Одним словом это была типично ирландская физиономия. Коренастый, бравый, подтянутый мужчина средних лет, уже много повидавший за время своей службы, которую двадцать лет назад начинал в неспокойном Дублине, – вот таким был местный полицейский. Но даже он был смущён и озадачен тем, что увидел.
Горло жертвы было не просто рассечено или распорото, из него вырвали огромный кусок плоти. Констебль не мог представить себе оружие, которое могло