отправили, в бане помыли, новое обмундирование выдали. Ничего, воюем за Родину…
Разговаривать не хотелось, да и Маргелов потерял желание, пыхтел, волоча ноги. Они вязли, как в киселе, в этом чертовом лесу! Лейтенант Аннушкин покрикивал на раненых – не спать на ходу, граждане военные! Скоро придем! Это «скоро» как будто отодвигалось, превращалось в несбыточную химеру. За час пути они не встретили ни одной живой души.
– Товарищ капитан, мы глупостями занимаемся, – тяжело задышал в затылок запыхавшийся Аннушкин. – Не видно ни хрена, не идем, а на месте топчемся. Людям отдых нужен, раненым – перевязка… Где мы находимся – Хвалынский лес? Где Баратынка?
– Баратынка тут везде, – усмехнулся Алексей, – петляет, как змея, по району, дважды через Калачан протекает, Ревзино цепляет… До моста через Баратынку – километра четыре.
– Телячью балку проходим, – подал голос сержант Васюков. – Гадом буду, это она, товарищи офицеры. Здесь у товарища Станового резервная база находилась – в ста метрах от лесной дороги. Оборудовал лагерь для личного состава на случай отхода из Хвалыни, узел связи и запасной командный пункт. Грамотно расположил – вроде и дорога рядом, но никакая техника не пролезет, достаточно пары мин, чтобы заблокировать любой карательный отряд…
– Вы про майора Станового, сержант? – спросил Алексей.
– Он самый, – охотно отозвался Васюков. – Из окружения выходил летом сорок первого, да завяз в здешних болотах с остатками своего батальона. Штыков сорок у него осталось. Затаился, немцы мимо прошли. Добыл у фрицев рацию, связался с нашими – получил «добро» возглавить местное партизанское движение. Потянулся к нему народ – окруженцы, местные штатские… Хорошо он тут за два года покуролесил, натерпелись от него фашисты. Дважды немцы его окружали, разбивали отряд. Люди рассеивались, потом опять сходились. Неуловимым считался товарищ Становой. Несколько тайных баз имел в окрестных лесах. Пару месяцев назад покинул район, ушел со своими партизанами за линию фронта по приказу командования. Помните, товарищ капитан, наша рота принимала у них оставленное хозяйство, прочесывали базовые лагеря на предмет дезертиров и мародеров?
– Я и днем-то местность не узнаю, Васюков, – проворчал Маргелов. – Уверен, что это здесь?
– Так вот же она, Телячья балка, – лощина за опушкой тянется…
– Ладно, дорогой товарищ из контрразведки, – вздохнул Маргелов, – хочешь – иди своей дорогой, хочешь – оставайся с нами. Не выдержать моим доходягам этот ночной переход…
Алексей сдался – ладно. Не расстреляют, в конце концов. За что? С заданием справился, радист нейтрализован.
Маленький отряд ушел с дороги, углубился в лес. Лучики света прыгали по залежам сухого валежника, по старым деревьям с бугристой корой. Овраг оказался глубоким – сначала спускались здоровые, помогали раненым. Карабкались наверх, снова погружались в лес. Чаща расступилась метров через семьдесят.