чего-то достойного во всяком случае на выбранном ими поприще. Но пессимистичные мысли не часто тревожили голову и душу. В холодильнике всегда стояла коробка с молоком, коралька колбасы и десяток яиц, интернет и кабельное телевидение вещали исправно, горячая, холодная вода не прекращались, деньги на пиво и сигареты шуршали в кармане. Алексей, не привыкший к разносолам и роскоши, довольствовался этой жизнью, потому что имел возможность плавать в глубинах своей фантазии, а не разгружать ящики с пивом и мешки с картошкой в соседнем универсаме «Пятёрочка». Когда тёща вышла на пенсию стало непонятно радоваться или огорчаться. Минусы вылезли почти сразу. Лариса Николаевна целыми днями находилась дома, и это начало раздражать зятя, который до этого времени полностью хозяйничал в огромной квартире. Буквально через месяц пришлось перейти на режим экономии– если раньше семейная пара позволяла себе выпить мартини в каком-нибудь баре или саке в японском ресторане, то сейчас денежный поток превратился в ручеёк, и эту струйку тратила Ника– заправляла бензином машину, покупала по привычке трусы и лифчики в «Victoria s Secret» и помаду от «Chanel». Лёхе от этого не оставалось ни капли. Он даже не подозревал, а находился в полной уверенности, что у тёщи есть заначка на дождливый день и почему бы ей не раскошелиться и не купить дачку в пригороде. Могла бы пенсионерка переехать туда, варить варенье, любоваться красотами ландшафта, пением птиц, а им оставить квартиру в полное и безвозвратное пользование. Насчитались и плюсы– маменька прекрасно готовила и теперь на завтрак, обед и ужин оказывался сервирован стол, разносились ароматы, из кастрюль валил пар. Комнаты сияли чистотой, рубашки висели в шкафу отглаженными, носки не валялись по углам, а стопочкой лежали в ящике. Своих родителей он жалел, справедливо полагая, что им в свою очередь так же не повезло– и мать и отец росли в семьях рабоче-крестьянских. Соответственно по жизни отправились не с золотой ложкой во рту и профессию выбрали не относящуюся к белым воротничкам. Отец вышел на пенсию по горячему стажу, так как работал на металлургическом заводе, а мать получила вожделенную по старости, то есть в положенные пятьдесят пять. Если раньше родители позволяли себе энергично расслабляться после рабочей недели, то оказавшись на пенсии времени на это дело прибавилось в разы. Появились друзья –собутыльники и всегда находился желающий сгонять в лобаз за «лекарством» чтобы поправить здоровье. Они ещё не спились до скотского состояния– мать ходила к дантисту и красила губы, а отец ещё мог поменять лампочку, прокладки в кране и два раза в неделю брился, однако всё вокруг приходило в какое-то унылое запустение. Лёха помнил, что шторы в большой комнате повесили когда он ещё учился в школе, зимняя шапка матери, некогда торжественная, тёмная норка превратилась в облезлую кошку, а отец не снимал синтетические трико с пузырящимися коленками. А вот у Сайгородовых всё было по-другому: мебель натурального дерева, не со шпона, паркетные
