сильнее сковывал его, лишало воли, и жизнь постепенно покидала его. Последние капли слез выдавливались из его слепых глаз. Собрав какие-то силы, щенок издал последний прощальный крик. В нем звучало горе и отчаяние, обида и безысходность, а в конце, все-таки была надежда.
И вот оно, то ли наяву, то ли в бреду, но что-то подхватило его и понесло. Обернули, завернули, укутали, прижали к себе и тепло пошло. Доносившийся до него равномерный стук сердца спасителя, как когда-то в утробе матери, успокаивал его и вселял надежду, что всем испытаниям пришел конец.
Но как только щенок понял, что жизнь возвращается, так появилась другая напасть, в животе начали раздаваться различные бурлящие звуки. Это голод проснулся и давал о себе знать. Человек сразу понял состояние щенка, достал из своих запасов бутылку с остатками молока, скрутил из кусочка чистой тряпки жгутик, обмакнул его в молоке и дал малышу, а тот набросился на него и не отпускал его до тех пор, пока не высосал все до конца. И так несколько раз, а как только щенок почувствовал некую сытость, так его тут же сморил сон, и он, прижимаясь к груди человека, слушая ровный стук его сердца, мирно засыпал. Примерно через каждые два часа, все повторялось снова и снова.
По ночной дороге Орловской области шел одиночный колесный трактор. Всего несколько дней, как он сошел с конвейера Харьковского тракторного завода. Запах свежего масла, краски и топлива создавал тот незабываемый аромат, от которого сердце каждого механизатора пело в такт двигателя. За рычагами трактора сидел молодой, но уже достаточно опытный тракторист, звали все его, Лешкой.
В шестнадцать лет, он окончил трехмесячные курсы механизаторов, и ему сразу доверили самостоятельно управлять трактором. За два года работы на машинотракторной станции, освоил различные виды сельскохозяйственной мототехники. Когда понадобилось перегнать два новых трактора, с базы хранения сельхозтехники на свою станцию, то выбор пал на Алексея и еще одного тракториста.
Путь не близкий, поэтому отправились на базу самым ранним утром, где пешком, а где на перекладных. Рассчитывали управиться быстро, чтобы к вечеру быть уже дома. Однако не сложилось, на одно только оформление бумаг ушел почти весь день, так что машины они получили только к вечеру, к окончанию работы базы.
Напарник отказался ехать хоть и на новых, но не обкатанных машинах, да еще ночью, по весеннему бездорожью. Зная коварство заболоченных торфяников, которые не всегда можно различить в темноте в свете одной слабенькой автомобильной фары, решиться на такое путешествие, мягко говоря, было неразумным. А поскольку спешки особой не было, тот и предложил переночевать здесь в общежитии, а завтра, утром отправиться в путь.
Однако Лешку это никак не устраивало, он категорически был настроен на дорогу, тем более ночь предвещала быть безоблачной, полнолунной, так что света должно быть достаточно. Потом Харьковские трактора славились своей