что? – Матвей скривил губы. – Что тогда? Гришу она позовёт. Дура, я ж люблю тебя. Давно люблю. Неужто не понимаешь? Как вижу тебя, так голова горит, руки дрожат, ничего делать не могу. Будто надвое распилили меня, и только рядом с тобой живу. А Гришка твой… Он не достоин тебя. Он гуляка и балагур. Ему бы девок побольше да водки ведро – вот это по его душе. А тебя он не ценит.
– Зато ты шибко ценишь, – сказала Лиза, отвернувшись в сторону от зловонного перегара. – Повалил на траву в потёмках, не спросивши позволения, чуть не оприходовал – вот тебе и всё уважение.
– Прости, – покаялся Матвей. – Не смог совладать с собой. Ты сегодня по-особенному хороша. Лучше всех. Ты такая… Ты одна такая. И только ты мне и нужна.
Матвей ослабил объятия. Лиза, воспользовавшись этим, резко высвободилась от него, встала на ноги, и стала поправлять на себе одежду.
– Придётся совладать, – сказала она сидящему на земле Матвею. – Мне от тебя ничего не надо. У меня есть муж, и мне этого довольно. Так что не приближайся ко мне, иначе в другой раз я всё расскажу мужу.
– А ты меня мужем не пугай, – сказал Матвей спокойно. – Он пустой, и сам по себе ничего не может.
– Это мы ещё посмотрим, – огрызнулась Лиза, – а про меня забудь. Не нужен ты мне.
Лиза повернулась к нему спиной и пошла к реке, где продолжал развлекаться её пьяный муж.
Матвей остался сидеть на траве. Неудовлетворенная страсть, остывая, причиняла телу боль, отравляла мозг яростью. Раскалённая энергия требовала выхода.
– Ничего, – прохрипел он вслед уходящей Лизе, – сама приползёшь, сука!
Он поднялся на ноги и пошел, почти не шатаясь, в сторону костра, к дереву, где был привязан его гнедой. Обернувшись, он увидел, как Гриша усадил Лизу к себе на коня и помчал её по берегу в сторону дома. Матвей нашел своего коня, отвязал его, вскочил верхом и подъехал к заждавшейся жене.
– Поехали, – прохрипел он Нюре и протянул ей руку.
Нюра ни секунды не колебалась, увидев сверкающие яростью глаза мужа. Она знала, что в такие минуты ему лучше не перечить. Она покорно уселась на коня перед Матвеем, и они понеслись домой сквозь ночь.
На следующий день Нюра делилась с Лизой:
– Вчера мы как вернулись домой, так Матвей меня прямо с ходу в спальню потащил. Уж не знаю, что с ним вчера случилось, а только он полночи не давал мне уснуть. Просто в последнее время он уставал на работе и редко звал меня. А вчера его как прорвало, видно, накопилось. Он у меня такой горячий, – говорила Нюра, стыдливо опуская светящиеся счастьем глаза.
Лиза радовалась за подругу, надеялась, что Матвей оставил дурные мысли и снова повернулся к жене, но тревога не покидала её. Лиза понимала, что доверчивая Нюра с её мягким беззлобным характером полностью во власти своего мужа, и только от его желания и прихоти зависит, сделает ли он её счастливой или превратит её жизнь в ад.
Лиза надеялась на лучшее. Но, к сожалению, больше не слышала она от Нюры восторга по поводу дальнейшей совместной жизни с Матвеем. Матвей резко переменился к ней после той ночи. Нюра была в растерянности:
– Ничего