почему так?
Каждый миг как на вулкане. Как на краю переполненной огнем бездны, выброс которой способен стереть любого, оставив лишь тень на камнях.
Но падать в нее было совсем не страшно.
Только с ним я чувствовала так остро.
Так сладко.
Так жадно.
Каждый раз как первый или последний.
– Леона, – хрипло выдохнул он, отстраняясь лишь на миг, чтобы крепче прижать к себе, – я просто обезумел, когда мне позвонила Эвель.
Эвель?
– В Ландстор-Холл ты больше не вернешься.
Шмяк.
Примерно с таким звуком упали последние слова на мою и без того беспокойную голову.
– Мм, – сказала я, осторожненько выворачиваясь из объятий, – Рэйнар, это моя работа.
– Подвергать опасности свою жизнь я тебе не позволю.
– Какой опасности?!
– Самой непосредственной. Не знаю, как должна быть построена охрана, чтобы в клуб можно было пронести рагранских пчел.
Он смотрел на меня, хищно раздувая ноздри. Губы упрямо сжаты, а в глазах запечатано решение, обжалованию не подлежащее. То есть невозможность моего возвращения в Ландстор-Холл.
– Не могут же охранники вскрывать подарки! Все пропускается через стандартный детектор.
– Ключевое слово – стандартный.
Да что же он непробиваемый-то какой!
– Детектор для рагранских пчел еще не придумали, – заметила я, начиная заводиться.
Устроилась на сиденье поудобнее и сложила руки на груди, разглядывая город в огнях. Тут и там мелькали змейки аэроэкспрессов, рекламные щиты сменяли один другой с такой скоростью, что уцепиться взглядом за что-то одно не представлялось возможным.
– Дело не в пчелах.
– А в чем?
– Ты понимаешь, что могла пострадать гораздо серьезнее?
А то нет. Рагранские пчелы – это не мелкая пакость и даже не стекло в туфельки. Если бы Дрэйк не выдернул меня из черного облака, валялась бы сейчас в больнице с лицом, напоминающим пирог криворукого кулинара. Другу тоже досталось. Ему завтра выступать, и в отличие от меня Дрэйку не прикроешь заплывший глаз длинными волосами.
Напихать бы этому дарителю рагранских пчел в трусы.
– Понимаю. Но прятаться за твоей спиной и толпой охранников не стану. Мне нравится петь, сцена – это моя жизнь. Если помнишь, твои цветы передали таким же образом. И точно так же положили к зеркалу.
Вспомнила букет аррензий, и на сердце потеплело.
– Не путай цветы с угрозой для жизни.
– Я все равно буду петь.
– Вот как, – хмыкнул он.
– Именно так.
– Это называется обсуждать, Леона?
Так-так-так, вот только давайте без этого. Знаю я ваши дипломатические штучки.
– Обсуждение – это когда двое взрослых людей садятся друг напротив друга и говорят, – заметил Халлоран.
– Да неужели? И когда кто-то из этих взрослых людей сразу решает, что он прав.
– Давай договоримся так: ты не станешь выступать,