жая в Стамбул, я всегда первым делом иду сюда, в дальний конец парка Гюлхане, сразу за стенами дворцового комплекса Топкапы, и наслаждаюсь видом на Босфорский пролив, пока мои покой не нарушат местные или туристы, прогуливающиеся по парку. Тут есть большой, «модный» ресторан. Но он открывается в полдень. А недалеко от него – маленькое кафе, точнее, кофейная будка под открытым небом. Когда бы я ни пришел сюда, кафе всегда работает – и зимой, и летом. Расставлять стулья и чистить столы начинают иногда в 8 часов утра. Кофе по-турецки не требует особых приготовлений, поэтому даже ранним утром можно под предлогом кофепития посидеть за столиком, наслаждаясь открывающимся с утеса видом. Надо признать, их кофе никогда меня не восхищал. Вкус посредственный, зато есть возможность спокойно посидеть.
Вот и тем утром, за чашкой турецкого кофе, я сидел, смотря на проплывающие по проливу корабли, круизные лайнеры, паромы и рыбацкие лодки. Восходящее солнце подбирало цвета для окраски голубого утреннего неба. Нависающие сверху кроны деревьев обрамляли прекрасный вид зеленой рамой, а пение птиц придавало общей картине оттенок идиллии. Мало где можно найти лучшую обстановку для спокойных раздумий, а мне было над чем подумать.
Просидев в парке час с лишним, как только пальцев одной руки для подсчета посетителей стало не хватать, я расплатился за две чашки кофе и два куска баклавы, и перед уходом решил сфотографировать утренний Босфор. Фотография получилось красивой, иначе и не могло быть. Полюбоваться своим фото-творением я не успел. Разразившийся громкой тирадой женский голос привлек мое внимание. Моему удивлению не было предела, когда я осознал, что вся эта «какофония» была адресована мне. Да, Турция – мусульманская страна, но достаточно либеральная, чтобы фотографировать где угодно, что угодно и кого угодно. Ну, почти. Кроме того, я намеренно снимал так, чтобы в объектив никто не попал.
Женщина примерно моего возраста, блондинка с короткой стрижкой, уверенно постукивая каблуками, подошла ко мне. На ней были синие джинсовые штаны, белая рубашка, расстегнутая на три-четыре пуговицы, серо-зелёный жакет и черные солнечные очки в широкой черной оправе.
Я собрал все свои познания в турецком языке, состоявшие всего из пары десятков слов, для объяснений. Меня ждал сюрприз. Она заговорила на вполне сносном английском, кажется, с французским акцентом. Оказывается, всё это время она говорила на английском, но в пылу гнева её слова звучали неразборчиво.
– Дайте ваш смартфон! – строгим голосом обратилась она ко мне.
– Что, простите?!
– Говорю вам, дайте ваш смартфон и сотрите все фотографии, которые вы сняли.
– Все? С чего это вдруг? Я сделал одну фотографию и могу показать, что вы в кадр не попали.
– Знаю я вас и ваши отговорки! Прекрасно видела, как вы размахивали туда-сюда своим смартфоном.
– Ну, вы перегнули. Я только достал из кармана и снял одно единственное фото. Вот, смотрите! – держа в своих руках мобильник, я показал ей дисплей, но она даже не взглянула на него.
– Значит, успели переслать, да? – стараясь усмирить свой гнев, держа правую руку на талии, позвякивая тонкими браслетами, она сначала приложила левую руку ко лбу, потом сжав губы и помолчав несколько секунд, со слезами на глазах, продолжила: – Вы можете меня оставить в покое? Что вы за бесчеловечный народ? Когда вы перестанете быть пиявками, зарабатывающими на чужом несчастье?
Я недоумевал и удивленно смотрел ей в глаза, стараясь понять смысл её слов.
– Хам, вы ещё смеете смотреть мне в глаза! Хоть раз в жизни имею я право остаться одна?! Чтоб вам всем гореть в аду за все несчастье и горе, что вы причиняете, чертовы папарацци!
«Ах, вот о чем она!» – наконец поняв, о чем был вес этот монолог, я не смог сдержать улыбки.
– Какой же вы циник! Радуйтесь слезам женщины!
Конечно, это было не так. Я попробовал объясниться, но поднятый перед моим лицом указательный палец, с блестящим белым жемчужным лаком на длинном ногте, остановил меня.
– Не собираюсь и не хочу слушать вас. Значит так: я сейчас пойду, а вы стойте на месте, пока я не скроюсь с вида. Попробуете идти за мной, или еще замечу где-нибудь, и проблем вам не избежать.
Не дав мне сказать ни слова в свое оправдание, она застучала каблуками вниз по склону, к выходу из парка. Только теперь я заметил смущённых работников кафе, стоявших неподалеку в таком же недоумений.
Постояв еще пару минут, я медленно зашагал в сторону выхода, думая по пути, как быть дальше. Смысл моего приезда в Стамбул был в том, чтобы в спокойной обстановке отдохнуть и подумать. Но перспектива еще раз случайно наткнутся на госпожу со странной паранойей не особо радовала. Надо было что-то менять. Вот бы отправиться куда-нибудь на маленький, спокойный остров.
Бывает же, что думаешь о чем-то, и как бы в подтверждение правильности принимаемого решения, в реальности происходит то же самое. Вот и сейчас, когда я, покидая Гюлхане, думал об острове, прямо у ворот парка замедлил ход автобус, с изображением одного из островов Эгейского