проговорил он с явным недоумением. – Секретарь сказал мне, что приехал окружной комиссар, а приехал, оказывается, ты! Он что, перепутал с перепугу, кретин? И кстати, на чём ты приехал? Неужто на дилижансе?
– А что, собственно, ты имеешь против дилижансов? – сенатор засмеялся, но глаза, как и прежде, оставались холодными и настороженными. – И кстати, твой секретарь ничего не перепутал. Вот уже второй день, как я исполняю обязанности окружного комиссара. Временно, разумеется… – тут же поправился он. – С сохранением всех моих сенаторских полномочий!
– Понимаю! – медленно проговорил инспектор, хоть понимал далеко не всё.
Что ни говори, а для дяди это было понижением. Хорошо, если и, правда, временным.
И что, интересно было бы узнать, произошло с прежним комиссаром? Пошёл на повышение? На пенсию? Или, может, спешно переброшен в другой округ… такое иногда случалось…
– Ни то, ни другое, ни третье! – резко, даже излишне резко отозвался сенатор, и инспектор вдруг понял, что последние свои слова произнёс вслух. – Он погиб…
– Погиб? – машинально повторил инспектор, потом до него дошло. – Погиб?! – повторил он удивлённо и, одновременно, встревоженно. – Как он погиб? Крысы?
– Если бы! – мрачно буркнул сенатор, вновь опускаясь в мягкое кожаное кресло. – Если бы… – повторил он ещё более мрачно. – Да ты садись, разговор у нас долгий предстоит!
Инспектор, немного поколебавшись, всё же уселся в одно из кресел для посетителей. Тоже кожаное, тоже достаточно мягкое… впрочем, до того кресла, в котором так удобно расположился в данный момент комиссар-сенатор (он же, родной дядя инспектора), креслицу сему было, ох, как далеко…
– Ты спрашиваешь, как он погиб? – каким-то незнакомым, враз изменившимся голосом проговорил дядя, нервно комкая в пальцах первый попавшийся лист бумаги. – Так вот: его разнесло на куски! Вместе с его долбаной красной каретой! Понимаешь?! И жандармы, что сопровождали верхом карету, тоже разорваны на куски самым невероятным образом. Точнее, и они сами, и их лошади получили увечья, несовместимые с жизнью.
– Оружие древних? – прошептал инспектор внезапно осипшим голосом.
– Вроде того… – кивнул головой комиссар. – Но их, ещё живых и, наверное, жалобно умолявших о пощаде, добивали потом… из тел некоторых извлечены пули, подобные тем, что были извлечены из мёртвых крыс, погибших во время того памятного набега на резервацию. Так что, там не одно оружие древних… там, как минимум, были задействованы две его смертоносные разновидности…
Он замолчал и вновь принялся мять в пальцах бумажный ком. А инспектор тоже молчал, ошеломленно пытаясь осознать только что услышанное.
– Я вот чего не понимаю, – вновь заговорил комиссар. – Зачем ей понадобилось убивать ещё и тех маленьких пони, которые были запряжены в карету. Из злобности, разве что, из дикой ненависти ко всему живому… ведь в каждое из этих несчастных созданий она всадила не менее пяти пуль. Причём, именно в живот, чтобы не