за это время буйная половина Витиной натуры окончательно взяла верх над математической и созерцательной составляющей, и уже через три дня после освобождения Витя залетел по хулиганке на пятнадцать суток.
Общаясь со своими новыми знакомыми, Витя очень быстро сообразил, что споры о теореме Геделя никакой, даже самый авторитетный «хозяйский» поддерживать не в состоянии. Более того – оказалось, что дебильная внешность Вити дает ему колоссальное преимущество, если, конечно, не стараться разубедить собеседника. Чтобы выглядеть дураком в глазах вышестоящих и при том поступать умно, Витя Камаз придумал очень мудрое правило: он всегда спрашивал совета у старших. Если же совет давался старшим не к вящей выгоде Вити Камаза, а к вящей выгоде старшего или, того хуже, имел целью Витю подставить, то обычно как-то так выходило, что Витя, вследствие неодолимых обстоятельств или собственной глупости, совета не выполнял. И старшему только оставалось пожать плечами и процедить сквозь зубы: «Ну что с него возьмешь? Бычара безмозглый».
Поэтому даже Коваль, который, казалось бы, знал Витю неплохо и, конечно, понимал, что парень вовсе не такой безмозглый качок, как кажется, не подозревал все же, насколько опасен новый бригадир.
И сейчас Витя Камаз мучительно думал над вечерним происшествием, и чем дальше, тем меньше оно ему нравилось. Дело было, как ни странно, вовсе не в вертушке. С вертушкой, так поразившей воображение Витиных подельников, было как раз все более или менее ясно. Вертушка новая – значит, не армейская. Не армейская – значит, с завода или даже из КБ. С завода – значит, с такого, на который Ахтарский металлургический комбинат поставляет броневую сталь. Или еще какая-нибудь похожая завязка.
Дело было в другом.
Витя Камаз, будучи человеком неглупым, прекрасно представлял себе, что такое Ахтарский металлургический комбинат. В здравом уме и твердой памяти он никогда бы не наехал на его московский филиал. Но в тот день, когда его назначили бригадиром, Коваль поманил Витю пальцем и сказал, старчески покашливая:
– Да, кстати, эти, которые рядом с «Океаном», – пробей их.
Витя Камаз ожидал, что его выкинут из особнячка жопой кверху. Вместо этого ему с ледяной вежливостью забили стрелку.
Верный своим привычкам, Витя зашел к шефу посоветоваться и получил неожиданный приказ:
– Туда приедет Черяга. Зам ихний. Придерешься к чему-нибудь и завалишь.
– Черягу? – уточнил ошеломленный Камаз.
Камаз вышел от босса в некотором смятении, видя в происходящем два логических непорядка. Непорядок первый заключался в том, что он, Камаз, забивал стрелку не Черяге, а московскому Брелеру. И если Коваль знал, что на стрелку пожалует именно Черяга – значит, кто-то следил за Черягой и знал, что тот в Москве (что, прибыв в Москву, зам по безопасности отправится на стрелку сам, а не пошлет заместителя – это было естественно).
Непорядок второй был куда крупнее. Было совершенно ясно, что забивать стрелку АМК – это все равно что забивать стрелку ЛУКойлу. Или «Газпрому».