как можно реже попадаться ей на глаза. А уж сказать что-то доброе, и ведь зная за что, вовсе стеснялся.
После школы Степан окончил районное ПТУ, отслужил на границе с Монголией и к весне вернулся на родину. Дома чего-то, как и раньше, не ладилось, родители часто ссорились, старшие братья завели свои семьи и разъехались по округе. Степан тосковал, скучал и откровенно хандрил.
В какой-то день в душе Степана вдруг что-то дрогнуло, и он, еще не зная куда, сорвался с места. Ноги сами несли его в сторону Маниной избушки. Знакомая с детства тропинка и лаз в заборе вывели прямиком к заветному саду. Замедлив шаг, чтоб успокоить разбушевавшееся не на шутку сердце, сквозь шум трепетавшей на ветру листвы он услышал приглушенные рыдания. Через щель в заборе под буйным цветением вишен Степан увидел сгорбленную фигурку Мани, морщинистые руки которой гладили его армейскую фотографию. «Родненький, родимый…», – всхлипывала она, утирая мокрые от слез глаза ситцевым платочком. В груди парня резко защемило, как будто перекрутило душу крепким узлом. Вмиг пронеслись в разгоряченной голове два года военной службы. Как не вспомнил за это время о Мане ни разу, не то чтобы передать привет через родителей. Как не собрался написать, а ведь можно было. Захотелось подойти, обнять, успокоить, сказать ласковые слова, которые мог бы он говорить и раньше, да не удосужился. Но не подошел. Стыд, раскаяние и страх терзали его сердце. Присев на корточки под забором, Степан с жадностью схватывал трогательные слова, не слышанные ни разу от родимой матери. Такой и осталась она в его памяти: под вишнями, будто жаловалась любимому саду на свое горемычное одиночество и тоску по невостребованной любви. Собрав чемоданчик с немудреными пожитками, захватив водительские права и удостоверение автослесаря, Степан вдруг подался на Север.
Новые впечатления напрочь затмили его прежние переживания. Отчий дом заменила шумная общага. Товарищи, такие же приезжие, как и он, учили жить и мыслить по-новому. В мех-колонне, куда устроился он почти на новехонькую «Татру», в основном работали молодые парни. Степенные мужики, явно приехавшие на край света за длинным рублем, жили семьями и вели продуманный образ жизни. Кто-то уже умудрился скопить денег иа личные машины. Кое-кто задумывался о жилищных кооперативах и с каждой получки подновлял сберсчет в банке.
Молодые о родном доме вспоминали редко, писем почти не писали. Обязательно давали о себе знать в случае женитьбы. Глубокая тоска каждый раз терзала душу Степана в рейсе. Бесшабашные друзья в это время отступали на второй план, и тяжелые мысли не давали ему покоя. «Так вот, оказывается, как «на душе кошки скребут», – усмехался своим горьким думам Степан. Как-то, подчинившись душевному порыву, он с очередной зарплаты отправил денежный перевод на деревню Мане. Деньги были большими – 500 рублей, даже себе на месяц проживания оставил гораздо меньше. Сердце на время успокоилось.
Но однажды, проезжая мимо диспетчерской, он решил наскоро сдать путевые листы за отработанный месяц.