и ярко-зелеными полями, на которых созревал будущий урожай и трудились лояльные Парфагону крестьяне. Ему навстречу часто попадались удивленные местные жители, пристально рассматривая странного чужака с ног до головы. Мужчины и женщины не могли понять, кто он такой, но все равно низко кланялись и снимали свои широкополые черные шляпы или светлые чепчики. Хотя внешне Томас уже не выглядел обычным человеком, он также еще не был достаточно велик для полноценного рыцаря. По признакам наличия мутаций и городской одежде все точно понимали, откуда он, но никак не могли понять, как его могло занести в эти края. По собственному желанию изнеженные горожане редко покидали безопасный Парфагон, и уж тем более не в одиночку и таком юном возрасте.
За прошедшие тринадцать лет сожженный мутантами почти дотла Салеп смог полностью восстановиться, будучи важным центром обширного и богатого округа. Оказавшись среди его вновь отстроенных улиц из деревянных домов, Томас в первую очередь отправился на тот самый рынок, где его трудолюбивый отец продавал добытые в лесу ресурсы, чтобы прокормить свою молодую семью. Уже на подходе к многочисленным торговым рядам с деревянными прилавками, загруженными товарами, он услышал галдящий шум толпы торгующих, почувствовав знакомый с детства, смешанный букет резких запахов сырого мяса, горячей выпечки, душистых специй, собранных в лесах лечебных трав, а также прошлогодних овощей и тут же запекающихся на углях аппетитных кур и индюков. Прямо у входа на рынок стояли четыре новые телеги Королевской службы сбора дани, куда высокие и красивые молодые люди, под восторженные взгляды местных хихикающих девушек, без устали грузили богатую дань населения в виде свежих продуктов, монет и любых других востребованных в столице ресурсов. Пройдясь по узким рядам и с улыбкой понаблюдав за нисколько не поменявшимися повседневными заботами селян, Томас прикупил на две медные монеты увесистый кусок вяленого мяса и пару теплых хлебных лепешек, а затем направился дальше на север к своему родному селу.
Его настрадавшееся сердце сжималось все сильнее и сильнее, когда он подходил к своим родным местам. Он до сих пор помнил каждый поворот этих дорог и потому легко узнал место, где упал в лужу с головастиками, когда бежал за отцом. А чуть дальше в хвойном лесу, насыщенным ароматом сочащейся из стволов густой желтоватой смолы, его пыталась остановить соседская женщина за минуту до этого. И вот, наконец, Томас вышел на окраину поселения и сразу почувствовал знакомый с рождения запах немного отдающих навозом крестьянских дворов. Он оптимистично надеялся увидеть не больше пары уцелевших хозяйств, но к своему удивлению обнаружил полноценно возродившееся село, в котором едва ли хоть что-то напоминало о случившемся много лет назад горе. Пройдя по улице из новых деревянных домов, поражаясь увиденному, он остановился напротив того самого кирпичного дома кузнеца Макса Ланка, у порога которого возвышалось высокое ореховое дерево, и который он почти ежедневно с содроганием вспоминал все эти годы. То из-за одного, то из-за другого угла строения выглядывали два коренастых мальчика лет трех