будущим его народа. Рядом Рулад пожирал глазами Майен, словно одно только ее присутствие утоляло его зверский аппетит.
А Майен смотрела на Урут.
Она впитывает. Как находиться в центре внимания. Сумрак спаси, я что, с ума сошел – такие мысли лезут из темных закоулков души?
Формальные приветствия завершились. Урут отошла в сторону, и Майен поплыла вперед, к столу из черного дерева, на котором уже ожидала первая перемена блюд. Майен заняла место напротив Томада, сидящего во главе. Слева от нее сел Фир, справа – Урут. За Урут сидел Бинадас, за Фиром – Трулл. Рулад сел справа от Бинадаса.
– Майен, – обратился Томад, когда она села, – добро пожаловать к очагу Сэнгаров. Жаль, что не скоро все мои сыновья вновь окажутся вместе за этим столом. Их отправляет в поход колдун-король, и я молюсь об их благополучном возвращении.
– Я привыкла считать, что ледяные поля не таят большой опасности для воинов эдур, – ответила Майен. – Но я вижу тяжесть и озабоченность в вашем взгляде, Томад Сэнгар.
– Беспокойство старого отца, – сказал Томад с легкой улыбкой. – Только и всего.
Заговорил Рулад:
– Арапаи редко отваживаются заходить на ледяные поля – боятся призраков. Лед может ослепить, а холод высасывает жизнь, как кровотечение из невидимой раны. Говорят, там есть и звери…
– Мой брат, – вмешался Фир, – мечтает добыть громкую славу, Майен, чтобы ты смотрела на нас с благоговейным изумлением.
– Боюсь, он заразит меня только ужасом, – ответила она. – Теперь меня будет беспокоить ваша судьба.
– Мы готовы ответить на любое нападение! – торопливо воскликнул Рулад.
Оторвать бы длинный язык неокропленному идиоту.
Снова наполнили винные кубки, и заговорила Урут:
– Если не знаешь, чего ищешь, осторожность – самые надежные доспехи. – Она повернулась к Бинадасу. – Из нас только ты осмеливался заходить за восточные границы земель арапаев. Какие опасности ждут на ледяных полях?
Бинадас нахмурился.
– Старое чародейство, мать. Но оно, похоже, спит… Во льдах живет племя охотников – сам я их не встречал, но следы видел. Арапаи говорят, что те охотятся по ночам.
– Охотятся на кого? – спросил Трулл.
Брат пожал плечами.
– Нас будет шестеро, – сказал Рулад. – Мы и Терадас и Мидик Буны, а мастерство Терадаса известно всем. Хоть он и неокропленный, – добавил Рулад, – Мидик почти равен мне в мече. Ханнан Мосаг думал, когда выбирал воинов – сынов Томада Сэнгара.
Последние слова повисли в воздухе, словно перегруженные возможными значениями. Так действовала отрава подозрения. У женщин, Трулл знал, были свои убеждения, и теперь они, возможно, смотрели на шестерых воинов с сомнением, пытаясь угадать намерения Ханнана Мосага, угадать, почему он выбрал именно этих. Фир тоже думал о своем, зная то, что он знал, что теперь знаем мы все – Сэнгары.
Трулл чувствовал сомнения и попытался разобраться в себе. В конце концов, Фир, главный оружейник всех племен, получил приказ преобразовать армию