права. Я пришла за тобой… – Собственный голос казался ей чужим, незнакомым.
– Да, ты пришла… – Из темноты выступила светлая фигурка. – Как хорошо, что ты назвала мне свое имя! – Костяной гребешок аккуратно скользил по золотым волосам, разделяя их на пряди. – Так я смогла тебя навещать. – Маруся села рядом так, чтобы одновременно видеть и Алису, и девочку. – У тебя плохие сны. Это из-за меня?
– Нет, Маруся, это из-за него. – Они до сих пор понимали друг дружку с полуслова. Ведь так и бывает у лучших подруг.
– Хорошо, что не из-за меня. – Маруся вздохнула, разгладила складки на своем платье. – Я не хотела тебя пугать. Понимаешь?
Алиса понимала. Как ни крути, а вырасти и стать взрослой из них двоих получилось только у нее одной. И не потому, что она не сдержала данное обещание и не сумела спасти Марусю, а потому, что Маруся была мертва уже тогда, при их самой первой встрече…
Пропала без вести пятнадцать лет назад. Вышла во двор поиграть с подружками и больше домой не вернулась. Ее искали несколько месяцев. Искали родители, милиция, горожане, даже преподаватель фотокружка, в который Маруся записалась накануне исчезновения. Ее искали все, а нашла Алиса и на целых десять дней стала лучшей подружкой для маленькой мертвой девочки.
– Я вернулась. Сказочник больше никого не обидит. – Алиса протянула руку ладонью вверх.
– Это хорошо. – В том месте, где тонкие Марусины пальчики коснулись кожи, сделалось тепло и немножко колко. – Это значит, что теперь я могу уйти. – Маруся встала, улыбнулась ясной, чуть нетерпеливой улыбкой, шагнула в столб льющегося через люк света, обернулась, помахала на прощанье рукой и исчезла…
…В желтом свете фонаря кружились снежинки. Зима в этом году началась строго по расписанию, в первых числах декабря. Она привела с собой снегопады и каждый вечер рисовала на стеклах морозные узоры, зазывая горожан если не на каток, то хотя бы просто на прогулку. Алисе было не до прогулки. Ее мутило с самого утра. Мутило, хотелось плакать, соленых огурцов и шоколадного торта. Хотелось немедленно и именно в такой последовательности. Если бы рядом был Макс, вопрос с огурцами и тортом решился был в два счета, но Макс только что улетел в Торонто на какой-то ужасно важный симпозиум, на целых три дня оставив Алису одну-одинешеньку в их новой квартире. Гнездо или берлога – они так и не договорились, как стоит называть новое жилье – вздыхало тихим эхом, уговаривало Алису немного потерпеть. Токсикоз – это ведь не на всю жизнь, рано или поздно это закончится. И никто не виноват, что она не поставила мужа в известность, а сам он не догадался. Мужчины – существа толстокожие, с ними надо без обиняков. Сказала бы: «Кстати, дорогой, у нас будет ребенок». Глядишь, и не полетел бы никто на симпозиум в Торонто, глядишь, и плакать расхотелось бы. Потому что выть белугой в присутствии Макса – несусветная глупость. Кто же плачет рядом с таким замечательным мужем! А теперь уж что? Теперь нужно как-то продержаться пару дней.
В дверь позвонили, настойчивым звонком спугнув Алисину хандру. За дверью стоял Макс. В одной руке он держал шоколадный торт, а