все-таки не на нее, если она такая важная? – потирая затылок, спросил будущий бард.
– Просто это сложная, скучная и сухая наука, которая имеет не так много практических применений в жизни.
Алхимия в Академии считается основой основ для всего тайного знания, она же стала фундаментом для становления остальных дисциплин. Но о быстром карьерном росте можно и не мечтать. Пройдут десятилетия, прежде чем алхимик приобретет некий вес в обществе, если, конечно, выдержит невероятную нагрузку в учебе и сможет как-то заинтересовать общество своими работами, хотя к нему всегда будут относиться как к человеку из другого мира. Наука оставляет на людях очень заметный отпечаток, который отпугивает окружающих.
– Короче, Ранкиру там ничего не светит, – уныло заметил Тиуран, постукивая носком сапога по стене в коридоре гимназии. – И он решил стать великим лекарем, который будет купаться в деньгах и внимании женщин. Его заметит папаша Тиры и сам упадет перед ним на колени, умоляя жениться на дочери. Гениально.
– Как-то так, – Аменир пожал плечами. – Фармагия сейчас активно развивается. И это прекрасно, ведь лечение людей – занятие достойное уважения и поощрения.
Задумавшись над своими же словами, Кар уверенно кивнул, соглашаясь с собой, и улыбнулся. Он знал, что знаменитые фармагики всего лишь своего рода торговцы, продающие здоровье. Но мечтой Аменира было создание лучшего мира, где люди не болеют, не испытывают страданий, могут превозмочь врожденные недуги и преодолеть немощность тел. Тогда они станут добрее и отзывчивее, долгая полноценная жизнь – залог мудрости народа и приобретения богатейшего опыта. Вот истинное призвание фармагии.
– А реаманты чего? – спросил Ачек По-Тоно. – Я слышал, они пользуются популярностью среди некоторых богатеев.
– Да! – воодушевился Тиуран. – Я недавно ходил на площадь, там реамант свои фокусы показывал. Цвета у одежды менял, заставлял воду светиться, превращал ее в какое-то вонючее пойло, растягивал веревки, удлиняя их в несколько раз, еще какую-то чушь творил… Здорово было. Правда, что именно поменялось, я понимал только после того, как он сам об этом рассказывал.
Мечтательная улыбка на лице Аменира уступила место кривой усмешке.
– Дешевые трюки, – пренебрежительно отмахнулся он. – Реамантия – это даже не наука как таковая, а какое-то нелепое ответвление от алхимии. Не понимаю, как Академия до сих пор терпит этих шутов.
– Возможно, из-за тех же богачей, – заметил Ачек. – Он наслаждаются зрелищем и фокусами, получают необычные вещицы из всякого хлама и отдают реамантам немалые деньги. Думаю, большая часть этих денег оседает в Академии, а эти жулики продолжают пользоваться ее авторитетом.
– Они не совсем жулики, – возразил Аменир. – Хоть реамантия и никчемна, у нее есть научная теория. Правда, на практике она выливается только в жалкие трюки. Они слабы и не могут управляться со своей наукой одними лишь движениями рук, как это делают фармагики. У реамантов в ладонь вживлен небольшой куб, который в нужный