выскочки-корсиканца мастер взвешенных решений генерал Луи Бертье, будущий военный министр. – Чтобы осуществить такую безумную операцию, нам потребуется еще тысяч пятьдесят штыков!
– План составлен безумцем, и только безумец способен его осуществить, – вторил ему генерал Шерер, бывший командующий Альпийской армией.
Но Карно все же одобрил план операций. Назначение генерала Бонапарта на должность командующего Итальянской армией было подписано 2 марта 1796 года, и в тот же день Жозефина лично передала своему жениху заветную бумагу. Их бракосочетание было назначено на девятое, ровно через неделю. Когда они составляли брачный контракт, ее адвокат Кальмеле, ростом с карлика, шепнул ей незаметно на ушко: «Опомнитесь, мадам Богарне, что вы делаете? Вы еще пожалеете об этом! Мыслимо ли – выходить замуж за человека, у которого всего добра-то – дырявый плащ да сабля».
Но решающий шаг был уже сделан, и путь к отступлению отрезан. И Роза и Наполеон – оба островитяне, их далекие острова Мартиника и Корсика в это время были оккупированы врагами Франции – англичанами, и получить оттуда их метрики было делом безнадежным. К тому же у них на это не было времени. Тогда оба они пошли на небольшой подлог, чтобы, по словам Жозефины, «выровнять их брачный возраст». Бонапарт принес ее адвокату Кальмеле свидетельство о крещении своего брата Жозефа, оказавшегося проездом в Париже, и в результате «постарел на два года». Она воспользовалась документом своей покойной сестры Катрин Дезире и «помолодела», таким образом, на «целых шесть лет».
Теперь можно было ехать в мэрию. Обоим молодоженам – по двадцать восемь! А то ведь скандальозность какая – «молодой» невесте тридцать два, а жениху нет и двадцати шести…
…Вечером 9 марта 1796 года пять человек поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж дома номер три по улице Д’Антен, где находился «дворец бракосочетания» 2-го района Парижа. Они вошли в торжественный «золотой» зал, на резном потолке которого порхали влюбленные крылатые амурчики с луками и стрелами. Впереди шел первый свидетель, важный, надувшийся как индюк Баррас в бархатной шляпе с тремя тяжелыми лохматыми страусиными перьями. За ним почтительно, неторопливо вышагивали второй – Тальен и третий – адвокат Жозефины Жером Кальмеле. На деревянной ноге скакал комиссар Директории Колен Лакомб. Не хватает лишь четвертого свидетеля, адъютанта Наполеона Лемеруа, да и… еще самого жениха.
Прошло несколько минут. Бонапарта нет. Все тревожно поглядывали на мерно раскачивающийся маятник больших напольных часов. Все, кроме инвалида-комиссара, который, воспользовавшись неожиданной паузой, прикорнул у горящего камина.
Полчаса… Час… Нет Бонапарта…
Вязкая, бередящая душу тревога овладевала Жозефиной. Может, он вообще не придет? Раздумал? Нет, такое невозможно. Он не просто любит, он обожает ее, боготворит, жить не может без нее и одного дня, особенно после того, как впервые насладился ее телом. Пишет ей такие нежные письма, записки. Не сумасшествие ли вся эта