они едва ли десятую часть от поданных блюд, отправив остальное назад в кухню. Их разговор будет вертеться вокруг скачек, последних мод сезона или даже короля, с которым все они знакомы лично. Люди, которых они собираются отправить на кровавую бойню, борются с холодом и голодом в сырых землянках насквозь промерзшей России, а здесь они всегда нальют миску бесплатного супа даже революционеру-анархисту, пока он ведет себя тихо.
«Какое же высшее счастье мне предстоит испытать, убив Орлова! – подумал Максим. – Как сладостна будет месть! Если мне это удастся, я потом могу даже принять смерть, полностью исполнив свое предназначение на этой земле».
Он чуть дрожал от предвкушения.
– Похоже, вы подцепили простуду, – заметила толстуха рядом.
Максим только пожал плечами.
– Я купила ему на обед отменные бараньи отбивные и испекла яблочный пирог, – сказала она.
– Вот как? – Максим так и не понял, о чем она пыталась толковать. Он встал со скамьи и по траве подошел ближе к дому. Потом сел, но уже на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Ему придется наблюдать за особняком еще день, а быть может, и два, чтобы выяснить, какой образ жизни Орлов собирается вести в Лондоне. Когда он будет выезжать и возвращаться обратно, каким транспортом пользоваться – каретой, ландо, автомобилем или обычным кебом, – как много времени станет проводить в обществе Уолдена. В идеале он должен предвидеть перемещения князя, чтобы однажды затаиться в засаде. Этого можно добиться, просто изучив его привычки. Или же каким-то образом узнавать заранее о планах, пусть даже придется подкупить кого-то из прислуги.
Затем ему предстояло решить проблему выбора оружия и его приобретения. Выбор, разумеется, зависел от того способа убийства, который он в итоге предпочтет. А вот достать оружие ему сумеют помочь только анархисты с Джюбили-стрит. Но к актерам-любителям заведомо обращаться не стоило, как и к интеллектуалам из Данстен-Хаус и прочим «революционерам», имевшим легальный источник заработка. Зато он уже выделил для себя группу из четырех-пяти действительно озлобленных молодых людей, которым хватало денег только на выпивку, но в редких случаях, касаясь в разговоре политики, они неизбежно поднимали тему экспроприации экспроприаторов, что на жаргоне анархистов означало возможность финансировать революцию, добывая деньги грабежами. У таких либо уже было оружие, либо они знали, где его взять.
Две совсем юные девушки, с виду похожие на продавщиц, прошли мимо, и он слышал, как одна из них щебетала:
– И тогда я сказала ему: «Неужели ты думаешь, что если сводил меня в «Биоскоп», а потом угостил бокалом эля, то можешь уже и…»
Они скрылись из виду.
Странное чувство вдруг овладело Максимом. Сначала он решил, что оно навеяно девушками, но нет – ему было на них решительно наплевать. «Что это? Тревога? – подумал он. – Нет. Довольство собой? Нет. Еще не время. Возбуждение? Едва ли».
А потом он понял, что попросту счастлив.
И