тревогу, и подлюги коневоды нас еще до утра перехватят. Теперь бежать надо вдвое шибче прежнего.
На Пина пала черная тень Углука.
– Давай вставай! – велел орк. – Не всё моим ребятам тебя таскать. Сейчас дорога пойдет под гору, беги сам, только смотри у меня! Не вздумай кричать, удрать тоже не пробуй – не выйдет. А в случае чего я из тебя жилы-то повытяну, не рад будешь, что жив остался.
Одним махом перерезав ременные путы, он освободил ноги Пина, схватил его за волосы и поставил перед собой. Пин упал как подкошенный, и Углук снова вздернул его стоймя за волосы. Орки заливались хохотом, Углук сунул ему в зубы фляжку, и горло Пина обожгла какая-то скверная, горькая и вонючая жидкость. Ноги, однако, выпрямились; боль пропала, он мог стоять.
– Где там другой! – сказал Углук. Он отошел к Мерри и дал ему здоровенного пинка. Мерри застонал, а Углук рывком посадил его, сдернул перевязь с пораненной головы и смазал рану каким-то черным снадобьем из деревянной коробочки. Мерри вскрикнул от боли, яростно отбиваясь. Орки свистели и улюлюкали.
– Лечиться не хочет, вот обалдуй! – гоготали они. – Сам не знает, чего ему надо! Ох, ну мы с ними потом и позабавимся!
Покамест, однако, было не до забав. Нужно было скорее бежать и чтобы пленники бежали наравне. Углук лечил и вылечил Мерри на свой манер: ему залили в глотку мерзкое питье, перерезали ножные путы, вздернули на ноги, и Мерри стоял, чуть пошатываясь, бледный, угрюмый, но живехонький. Лоб был рассечен, но боль унялась, и на месте воспаленной, кровоточащей раны появился и остался навсегда глубокий бурый шрам.
– А, Пин, вот и ты! – сказал он. – Тоже решил немного прогуляться? Не вижу завтрака, а где твоя постель?
– А ну, заткни глотку! – рявкнул Углук. – Языки не распускать! Молчать, пока зубы торчат! Обо всем будет доложено, и с рук вам ничего не сойдет. И постелька вас ждет, и лакомый завтрак – кости свои сгрызете!
Спускались тесниной в туманную степь. Мерри и Пина разделяла дюжина или больше орков. Наконец под ногами зашелестела трава, и сердца хоббитов воспрянули.
– Прямо бегом марш! – скомандовал Углук. – Держать на запад и чуть к северу. Лугдуш ведущий – не отставать!
– А что нам делать, когда солнце взойдет? – спросил кто-то из северян.
– Брать ноги в руки! – ощерился Углук. – А ты как думал? Может, сядем на травку, подождем бледнокожих?
– Мы же под солнцем не можем бежать!
– У меня побежите сломя голову! – пообещал Углук. – Помните, мелюзга: кто начнет спотыкаться, тому, клянусь Белой Дланью, не видать больше своей берлоги. Навязали вас, гнид, на мою голову, эх вы, горе-вояки! Давай живей шевелись, покуда не рассвело!
Орки сорвались с места и припустились звериной побежкой. Это был не воинский строй, а гурьба: бежали вразброд, натыкаясь друг на друга и злобно переругиваясь, – бежали, однако ж, очень быстро. К хоббитам было приставлено по три охранника. Пин оказался в хвосте ватаги. «Долго так не пробегу, – думал он, – с утра маковой росинки во рту не было». Один из охранников