членом редколлегии “Н[ового] М[ира]” по разделу прозы (вместо бедного, слабого и больного Дороша, бог ему судья, ‹…› – заодно с Марьямовым согласившегося подписывать № 2, – теперь они будут подписывать до № 7!).
В журнал, который, как я угадал в свое время, подвергался более надуманным, чем вызванным настоящей нуждой нападкам, когда еще нельзя было ему поставить в вину главную вину – Солженицына, – в этот журнал назначается для окончательного искоренения злого духа и окропления углов святой водой тот самый Таурин, который ездил “на акцию” исключения С[олженицына] в Рязань из Союза писателей. Прием безотказный до жути: парня заставили сперва сделать разовое гнусное дело – теперь откажись, попробуй. А парень, м[ожет] б[ыть], и неплохой “по идее”, но уж как попал литначальником, так поделом вору и мука. Впервые встретился я с ним на Ангаре; Иркутск, где он редактировал многотиражку, – однажды я даже пособил ему что-то обработать, заметку какую-то. Потом уж он оказался писателем, выходцем из министерства Якутской АССР, автором двух-трех читанных мною романов – серая провинция, убожество, хотя знание материала было как будто. Сунулся он было в “Н[овый] М[ир]” с какой-то рукописью, но при всем моем благорасположении к нему это было нереально…
Вместе с ним назначен некий Сахнин, жук ‹…›, которого помню по “Красноармейской пр[авде]”, – уже тогда считался жуком ‹…›.
Компания подбирается. Мрак и ужас, по свидетельству С[офьи] Х[анановны] и Архангельской, которые уходят вместе со многими другими.
А. Твардовский, «Рабочие тетради», журнал «Знамя», 2005, № 10.
Тогда я и понятия не имел о зловредной роли Таурина в судьбе «Нового мира», Твардовского, Солженицына, да и, по сути, всей отечественной литературы. Так что судьба избавила меня от знакомства с этой одиозной личностью. Но из песни слова не выкинешь: Таурин возглавлял Якутский кожевенный комбинат в годы войны.
Мне было любопытно познакомиться с весьма специфическим кожевенным делом. А то носишь в якутские морозы шубы, куртки, унты, но не знаешь, какой сложный путь проходят шкуры животных, прежде чем они защитят тебя от жестоких холодов.
Были и другие заказы от издательства, но это, откровенно говоря, уже смахивало на халтуру. Не то, чтобы я халтурно относился к заданию, нет, я старался, но заказы эти не вызывали у меня большого интереса к предлагаемым темам – лишь бы заплатили. Это было приглаживание диссертаций местных учёных до более или менее удобоваримого прочтения массовым читателем, а также куцая книжечка с рассказом об актуальном событии в общественно-политической жизни Якутии – «творческих отчётах трудовых коллективов». Такое новшество в идеологическое дело ввела тогда Компартия. К творчеству вся эта «литература» не имела никакого отношения.
Захотелось пробиться с предложениями в какое-нибудь московское издательство. И тоже получилось. Опять-таки без всякого знакомства. Просто отправил письмо в московское издательство «Мысль», которое выпускало