Буквы и цифры были выведены торопливой рукой, очень небрежно и словно тупым карандашом: одни едва читались, другие, напротив, были написаны чрезмерно жирно. — Не знаете, что они означают?
— Понятия не имею! Может быть, и не Коля их написал.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Вы не знаете, что сказать, а я не знаю, что мне делать с Николаем Антоновичем, — в сердцах вздохнула Софья Никитична. — Беда с ним! Чувствует мое сердце, что с ним в Индии что-то случилось, но я никак не могу до него достучаться. «Все будет хорошо» — ну разве это ответ?!
— Софья Никитична, нельзя ли у вашего будущего зятя спросить, как прошла встреча Николая Антоновича с его родителями? Наверняка Ману поддерживает с ними связь, — предположила Алина.
— Да я бы давно спросила, но Леля с Ману, как назло, задерживаются в Италии. На звонки дочь не отвечает, только эсэмэски шлет, мол, с ней все в порядке. Неспокойна у меня душа за нее!
— Когда Леля и ее жених собирались вернуться?
— Ой, да не знаю я! Волнуюсь очень, а Николаю Антоновичу словно бы все равно — айсберг! Я ему: «Где твоя дочь?», а он мне: «Все будет хорошо». Вот что вы посоветуете мне в этой ситуации?! Может, кто-то из ваших сотрудников в скором времени поедет в Индию? Я могла бы дать этому человеку поручение, все расходы оплатила бы, потому что Николай Антонович… — Софья Никитична неожиданно запнулась, не договорив до конца фразы.
— Вы обеспокоены состоянием психического здоровья Николая Антоновича? — угадала направление ее мыслей Алина.
— Ну да! Что-то же повлияло на него! Почему он так себя ведет? Постороннему человеку я посоветовала бы обратиться к психиатру, но Коля — мой самый близкий человек. Что же, я на него повешу ярлык сумасшедшего? А вдруг у него вирус какой-то? Не знаете, есть такие вирусы?
— А если мы сами с Николаем Антоновичем поговорим? — спросила Алина, заинтересовавшись проблемой Софьи Никитичны. — Не беспокойтесь, мы очень тактично расспросим его о поездке. Возможно, он действительно попал в какую-то неприятную историю и просто боится вам открыться. Такое довольно часто случается: мы стесняемся показать близкому человеку, что у нас на душе, а перед посторонними людьми открываем ее нараспашку.
— Меня боится? Да я же самый близкий ему человек! — слишком уж категорично возмутилась Софья Никитична. — Я знаете, как к нему отношусь? Я его от всех стрессов оберегаю! Конечно, в его рабочие дела я не лезу, но что касается дома, он шагу без меня ступить не может. А уж после этой поездки, — вздохнула она, — тем более! Пока он не придет в себя, я его из дома не выпущу. Брякнет еще что-нибудь не то при посторонних, и на его имидже делового человека можно будет поставить жирный крест. Нет, я не допущу, чтобы в деловых кругах о моем Коле черт-те что болтали!
— Я, кажется, знаю, как нам поступить! — воскликнула я. В мою голову пришла замечательная идея — привлечь к делу одну нашу клиентку в качестве психолога. — Есть у нас на примете одна ясновидящая, занимающаяся психоанализом. Она нас и выручит!
С