Георг Эберс

Серапис


Скачать книгу

а вместе с ней отнимешь у него все радости жизни. Я знаю заранее – земледелец будет думать, что его труд пропадет напрасно, когда ты лишишь его богов, посылающих изобилие. Во время посева ему необходимо на кого-нибудь надеяться, при росте плода он хочет видеть перед собой божество, способствующее плодородию, при жатве у крестьянина является потребность излить перед кем-нибудь чувства благодарности. Ты отнимешь у него все, что придает землепашцу бодрость, поддерживает его и вносит счастье в трудовую жизнь, если решишься разрушить изображения богов, храмы, жертвенники и священные камни.

      – Но мы дадим ему взамен этого другие, лучшие святыни! – возразила Мария.

      – Позаботьтесь прежде подготовить простой народ к принятию христианства, – серьезно заметил пасынок. – Заставьте его предварительно полюбить вашу религию, уверовать в то, чему вы поклоняетесь, надеяться на помощь свыше. Но не отнимайте у него насильственно самого дорогого в жизни, пока он не согласится добровольно изменить старине и принять новую веру. Я сказал все, что считал нужным тебе сказать. Теперь позволь мне уйти. Нам обоим в данную минуту невозможно хладнокровно говорить о будущем. Только относительно одного пункта мы пришли сегодня к окончательному соглашению: я не буду больше управлять поместьями в Киренаике!

      Глава VI

      Покинув мачеху, Димитрий не терял понапрасну времени. Он позвал к себе греческого раба, приехавшего с ним в Александрию, и продиктовал ему несколько писем, так как сам он не особенно свободно владел пером. В письмах говорилось о его отъезде в Киренаику и намерении лично управлять своим небольшим поместьем. Когда эти послания, свернутые в трубочку, перевязанные шнурком и запечатанные, были положены перед ним на столе, они показались Димитрию пограничными камнями на его жизненном пути.

      Молодой человек прохаживался взад и вперед по комнате, думая о том, что ожидало рабов и земледельцев, которые долгое время были для него верными слугами и сотрудниками. Он успел внушить им неограниченное доверие к себе и был искренно расположен ко многим из них.

      Димитрий не мог представить себе жизни этих людей, их деятельности, их праздников без статуй богов, без жертвоприношений, без венков и веселых песен. Они казались ему детьми, которым вдруг запретили играть и смеяться. Молодому человеку снова пришло на память собственное детство. Он вспомнил тот день, когда первый раз пошел в школу, где его засадили за ученье, между тем как раньше он ничего не знал, кроме ребяческих забав в отцовском саду.

      Неужели этот мир дошел в настоящую минуту до того рубежа в своем духовном развитии, где кончается свобода и беспечное наслаждение жизнью, уступая место тяжелой борьбе за высшие блага?

      Если в Евангелии заключается истина и то, что в нем обещано, должно исполниться, то не благоразумнее ли пожертвовать некоторыми земными радостями, чтобы приобрести нетленные сокровища за гробом? Немало хороших и благоразумных людей, известных Димитрию, и даже