правду, даже в денежных делах. Но то, что другие считали его слабостью, она воспринимала как редкую добродетель.
– Тогда предложите нам что-нибудь такое же по стоимости, – продолжил разговор Альрик. – Вы требуете, чтобы мы отправились в раскаленную печь Северной Африкии, в страну, которой правят арабы. Чтобы мы украли труп и смогли достаточно быстро удрать, прежде чем его охранники стянут с нас кожу через уши, а потом нашей же кожей отхлещут. Это же должно вам чего-то стоить!
– Двадцать фунтов золота – столько мы сумеем собрать.
Когда трибуны услышали предложение Джустиниано, они начали оживленно перешептываться между собой.
– Получается, мы тут оказались лишь для того, чтобы убить свое время. – Альрик подал знак сыновьям: уходим!
– Постойте!
Бонус только теперь решил вмешаться в беседу.
Чужестранцы остановились.
– Сколько вы зарабатываете, торгуя льдом с Этны? – поинтересовался трибун.
– Так мало, что вынуждены связываться с такими уродами, как ты, – недовольно бросил Альрик.
– Это именно те, кто возит лед с Этны? Я правильно поняла? – прошептала Мательда на ухо своему отцу.
Джустиниано лишь пожал плечами. А пол под ногами Мательды качнулся, словно палуба корабля. Интересно, о чем еще умалчивал Бонус?
– Прошу вас! – снова обратился Джустиниано к чужестранцам, скрестив руки на груди. – Вы должны нам поверить! Мы просто не можем собрать сто фунтов золота. А даже если бы и смогли, нам пришлось бы разорить город. И зачем тогда нам святой Марк?
– Ну, может, он наколдует вам золота? – предположил Ингвар, сразу же остановленный жестом отца и вынужденный замолчать.
– Так что ты еще можешь предложить нам, князь? – задал свой последний вопрос Альрик, уже совсем собираясь уходить.
Дож помедлил полминуты. За это время половина его нижней губы исчезла у него во рту.
И наконец сказал:
– Если вы доставите мощи святого Марка, я назначу тебя, Альрик, трибуном Риво Альто.
– И тут среди этих городских людей поднялся такой крик – сильнее воя ветра! – Смех Альрика разнесся над палубой «Висундура», словно штормовая волна, и захватил всю команду. Корабль стоял в гавани, вечером на воде уже образовалась корочка льда.
– У них были лица, – вставил слово Ингвар, – как ворота сарая.
Когда на корабле смолк веселый шум, на ноги поднялся Яа. Темнокожий моряк накинул на плечи и голову овечью шкуру. Под светло-серым покрывалом его лицо казалось темнее обычного.
– И ты согласился, Альрик?
Этот вопрос, словно молот, ударил по праздничному настроению. Казалось, каждый человек на борту боялся ответа, каким бы он ни был.
– Мы отправляемся в Александрию, – кивнул Альрик. – А когда вернемся, я стану одним из трибунов этого города.
– Ты хочешь остаться здесь и умереть тихой смертью? Как старик на мягкой подстилке, хм? – Глаза Магнуса округлились настолько, что выглядел�