обратилась к ней с такими словами: «Ваше чистосердечие и наивность позволяют мне не сомневаться в искренности ваших слов. Единственное, что я хотела бы знать точно, так это то, что вы действительно дочь того человека, которого вы называли своим отцом. Если это так, то я была знакома с вашим батюшкой, и это для меня самый веский довод в вашу пользу. Что же касается дела Дельмонс, то я берусь это устроить всего за два посещения министра финансов – моего друга с незапамятных времен. Женщина эта, впрочем, существо погибшее, погрязшее в распутстве, репутация ее известна, и я бы легко могла добиться ее заключения в тюрьму. Но прежде, Жюстина, уясните себе, – добавила госпожа де Брессак, – что все это я могу для вас сделать лишь в случае вашего безупречного поведения. Таким образом, вы знаете теперь, как важна для вас моя благодарность.
Бросившись в ноги нежданной благодетельнице, Жюстина принялась уверять ее, что у той не будет ни малейшего повода для неудовольствия. Все было решено тут же: служба Жюс-тины началась.
По прошествии нескольких дней справки, наведенные госпожой де Брессак, подтвердили справедливость рассказов Жюстины; она была осыпана похвалами за ее правдивость, и все горькие мысли тут же улетучились из ее сознания, уступив место самым радужным надеждам. Но, видно, так уж было начертано на небесах, что этому юному существу не суждена была благополучная жизнь, и за минутами безмятежного покоя неизбежно должны были следовать тяжелейшие потрясения.
Приехав в Париж, госпожа де Брессак поспешила потрудиться для своей камеристки: лживость обвинений Дельмонс была подтверждена, но это ничуть той не повредило. Выехав незадолго до этого в Америку для принятия выпавшего ей богатого наследства, она по воле небес осталась безнаказанной. Впрочем, так чаще всего и случается: преступник, уходя от возмездия, вполне может вкушать плоды своего преступления.
Что же касается пожара в тюрьме, то было установлено, что, хотя Жюстина и воспользовалась этим происшествием, в поджоге она никоим образом замешана не была, и судебное дело против нее было прекращено.
Тот, кто уже сумел достаточно узнать душу нашей героини, легко представит себе, как выросла ее привязанность к госпоже де Брессак Юная, чувствительная, доверчивая Жюстина радостно раскрыла свое сердце для чувства благодарности. Свято веря в тесные узы, связывающие того, кто творит благодеяние, с тем, кому оно оказывается, бедняжка впала всей своей непорочной душой в почти детское обожание благодетельницы. Но в намерения молодого человека никак не входило такое подчинение Жюстины его матери, которую он, как мы уже говорили, терпеть не мог. И теперь, мы полагаем, наступила пора более детально изобразить этот новый персонаж.
Брессак соединял в себе с обаянием молодости самую соблазнительную внешность. Если в его фигуре и в манере держаться и было что-то неприятное, так это некоторая расслабленность и та изнеженность, свойственная, как правило, женщинам. Ссудив его внешними чертами, присущими