ожидается заключение мира? – сказал он с глубоким поклоном. – Ну, что же, раз Потемкин может пригодиться в мирное время, так он счастлив. О, я всегда буду рад отдать всю кровь своего сердца до последней капли за царицу… Извиняюсь, что упомянул здесь имя ее величества, но в конце концов что же делать? Ведь мы имеем нашу царицу, нашу великую, мудрую красавицу-царицу, так как же не обмолвиться, как же не проронить ее высокого имени, раз мысль непрестанно возвращается к ней?
Екатерина с ласковым вниманием слушала Потемкина. Видно было, что эти льстивые, рассчитанные фразы находили прямой путь к ее сердцу, уже подготовленному к восхищению красивым, умным, храбрым офицером.
– До свидания, – сказала она, вставая с места, – я подумаю на досуге, чем мне вознаградить храброго героя турецкой войны и как усладить его жизнь в мирное время!
Екатерина ласково кивнула Потемкину и, обратившись к графине, сделала едва уловимый знак рукой. Затем она исчезла так же неслышно и таинственно, как появилась.
– Последний жест ее величества решил все, – тихо сказала графиня, когда они остались одни.
– Как? – воскликнул Потемкин. – Значит, моя судьба решена? Ура! – и он принялся хлопать в ладоши, словно маленький мальчик.
– Теперь мы должны следовать программе, раз навсегда установленной ее величеством для подобных случаев, – продолжала Брюсочка, принимая гордый вид важного должностного лица.
– Программа? При чем здесь программа? К черту программу! – крикнул Потемкин, делая нетерпеливую гримасу.
– Прошу вас, генерал, видеть в данный момент во мне должностное лицо, которое не может допустить, чтобы к программе ее величества относились без должного уважения!
– Да что я должен делать-то?
– Прежде всего установленная ее величеством программа требует, чтобы вы предложили мне руку и проводили меня в мой будуар…
– Ну, а потом?
– А потом видно будет. Если обстоятельства сложатся для вас благоприятно, то вы должны будете вместе со мной отправиться во дворец.
Не говоря более ни слова, Потемкин поспешил к графине, схватил ее за талию, поднял на воздух и словно ребенка вынес из столовой. Через час он уже садился с графиней Брюс в карету, которая быстро помчалась ко дворцу.
К последнему они подъехали не с главного входа, а с маленького бокового подъезда. Там они поднялись по узенькой мраморной лестнице в первый этаж дворца и направились по молчаливому, тихому, напоенному ароматами курений коридору.
Так дошли они до небольшого салона, в котором царил приятный полусвет. В первый момент Потемкин не мог ничего разглядеть, но затем мало-помалу заметил, что обстановку этой комнаты составляла очень причудливая мягкая мебель, – креслица, турецкие диванчики, кушетки, – тонувшая в массе зелени и цветов. Полуотворенная узенькая дверь позволяла видеть смутные очертания винтовой лестницы.
– Мы прибыли на место, генерал! – тихо шепнула ему графиня.
– Да ведь это