записали этот разговор заранее, поэтому не удивляйтесь, что я читаю вопросы. Кен, что побудило тебя рассказать свою историю?
– Помимо суммы, которая мне причитается?..
– Да, помимо нее. Есть ли какие-то личные мотивы?
– Хоть отбавляй. Чейн был отличным парнем, а этот (громкий писк), наглый ублюдок, просто использовал его в своих интересах.
– Полагаю, речь идет о господине Маямото, директоре завода?
– О нем самом. (Громкий писк). Убийца. На нем кровь многих невинных жертв. Когда он вышвырнул меня с работы, я дал зарок, что не оставлю этого просто так.
Ведущий смотрит на листок.
– Выходит, к откровению вас побудила личная обида?
– Можно сказать и так. Долгие годы я ждал и боялся, но всему приходит конец. Не стану оправдываться – мое ожидание затянулось. Ваша передача – отличный повод напомнить кое-кому, что они еще живы. Что же до Чейна, то мы с ним работали всего пару часов, и он, возможно, впредь обо мне даже не вспомнил. Но я, тем не менее, успел убедиться, что это классный профессионал.
– Вы готовы дать показания в суде?
– Нет, черт побери. Мы так не договаривались.
Роберт улыбается:
– Я помню, простите. Но у меня записан этот вопрос.
– Месть не стоит того, чтобы отдавать за нее собственную шкуру. Кроме того, мы не сможем ничего доказать. Маямото – крохотная деталь колоссального механизма. Никому пока не удавалось засудить корпорацию. Это просто смешно.
– А вы не боитесь, что против ВАС выдвинут иск?
– Ваши ребята убедили меня, что этого не случится. Моя личность останется анонимной, а все шишки, в случае чего, полетят на вас и вашу контору. Я сделал ошибку, поверив этому?..
– Нет, вы поступили совершенно правильно, Кен. Мы готовы выслушать вашу историю.
– Отлично. Итак…
Токио.
Чейн стоял вплотную к прозрачной стене и смотрел на город. Вершины величественных зданий из стекла и стали утопали в синих тучах, на семьдесят процентов состоявших из угарного газа. Где-то внизу, в неимоверной глубине, по улицам карабкались крохотные орды японцев, пролетали разноцветные пятна машин.
Токио. Чейн любил здесь бывать, но не любил оставаться. Он надеялся, что и на этот раз его визит не продлится дольше необходимого.
Нигде, ни в одном другом месте земного шара власть корпораций не ощущалась так сильно, как в этом монументальном городе. Она была повсюду – в отражениях тусклого света, рекламных голограммах, сухой прохладе кондиционированного воздуха.
Мимо неспешно пролетел вертолет. Хищные черные формы выдавали боевую модель, приличия ради замаскированную под гражданский транспорт. Чейн непроизвольно отодвинулся, но тут же вспомнил, что это стекло не пробить и ракете. Очевидно, какой-то чиновник полетел на работу…
Чейн и сам был здесь по делу. Никакая другая причина не заставила бы его лететь в Токио. Как и большинству гайдзинов, ему приходилось пробираться по этим улицам перебежками – от одного автомата к другому, чтобы глотнуть кислорода.
Отойдя